Он наклонился ко мне, и его ладонь припечатала мою.
— Касается. Потому что ты останешься здесь.
Я попыталась отнять ладонь, но Кирилл держал крепко. Не нажимая, не причиняя боли, но так, что не шелохнёшься.
— Ты допишешь свою книгу, и её увидят тридцать человек, — негромко сказал он. — Пятьдесят. А если повезёт, и её возьмёт издательство, на тебе тут же поставят крест, потому что ты новенькая, и за месяц половина твоего тиража уйти просто не сможет. Хочешь утонуть в сетевом самиздате? А там ведь пахать надо, чтобы тебя заметили, и пойти может только третья книга, или четвёртая. А ты даже второй не напишешь: опустишь руки и забьёшься в угол.
— Не забьюсь, — выдавила я.
— Поспорим? Через год я забью твоё имя в поисковик, если ещё его не забуду, и не увижу ни-че-го.
Я молчала.
Он выпустил мою руку.
— Подумай. Время тебе до конца завтрака.
Чёртов повелитель книжных прилавков. Откуда он знает, что у меня получится, а что нет?
Я уткнулась в тарелку, приподнимая голову только затем, чтобы макнуть блин в сметану. Золотистые тоненькие блинчики пахли одуряюще, но есть мне теперь совершенно не хотелось. Хотелось сбежать, поджав хвост.
Или всё-таки попробовать и согласиться?
Нет. Даже пробовать не стоит. Ты уже всё решила, Лира. И знаешь, что не будешь ни раздеваться по команде, ни писать принудиловку. Чёрт, ты в эротической сцене даже слово на букву «ч» выдавить не в состоянии. А этот парень потребует от тебя чёрт знает чего, и ещё неизвестно, какой ты отсюда уйдёшь: просто разбитой или сломленной.
Пожалуй, заплаканной и нищей мне всё-таки подходит больше. Зато свободной.
— Эй, — негромко позвал Кирилл. — Лира Гречко.
Я неохотно отложила салфетку и подняла голову.
— Ты правда так меня боишься?
Я не могла расшифровать выражение на его лице. Оно было… странным. Такое выражение лица могло быть у первого парня в школе, который вдруг обнаружил, что дочка уборщицы сбежала с дискотеки в глухую ночь, лишь бы не целоваться с ним в раздевалке. Или у мальчишки, который случайно сломал травинку с сидящей на ней бабочкой, и теперь напряжённо ждёт, сможет ли та взлететь.
— Мне правда нечего сказать, — проговорила я. — Прости. Спасибо за блинчики.
Правду говоря, мне хотелось сбежать из-за стола прямо сейчас. Но это было бы невежливо. Поэтому я молча пила чай со вкуснейшим в мире абрикосовым вареньем, и остро желала…
Полных глупостей, если честно. Просто мне на секунду захотелось, чтобы я сидела на этой кухне и всего лишь пила чай со своим парнем, и не было бы никаких проектов и дурацких договоров.
А в гостиной бы ждал ноутбук, с которым можно было устроиться перед потухшим камином и рассказать наконец самой себе о том, что будет дальше. О ресторане с аквариумными стенами, о встрече с совершенно невыносимой бывшей девушкой героя и… о себе. Ведь каждая твоя героиня — немного ты, тут уж никуда не скроешься.
А вечером разжечь камин, налить в бокал вина, и знать, что сказка продлится ещё десять дней. Маленькая бесконечность, которая никогда не сменится стылыми буднями.
Ведь тридцатого декабря кажется, что восьмое января никогда не настанет.
Я допила чай и поднялась, собрав тарелки.
— Посудомоечная машина справа от раковины. — Кирилл не повёл бровью. Кай из «Снежной королевы», вот он кто. — Тебя отвезти к электричке?
— Нет.
— Ещё и предсказуемая, — подытожил он, вставая. — Хорошо, что ты уезжаешь. Может быть, тебе бы и удалось затянуть читателя первыми главами, но потом ты завязла бы в болоте. А Иван Сусанин из тебя вообще никакой. Как, впрочем, и модель нижнего белья.
— Угу, — кивнула я. — И писательница никакая, и в постели лежу не на том боку, и вообще попалась под руку в неподходящее время. Не трудись. До меня всё доходит с первого раза.
— Незаметно, — бросил Кирилл через плечо, выходя. — Захлопни за собой дверь.
Вот и всё. Он ушёл.
Ощущение было примерно таким, словно из шкафа вышел Вельзевул в костюме от Армани с готовым договором и золотым пером, а я…
… Струсила.
К чёрту. Всё равно ничего бы не получилось.
Я вышла в гостиную, подхватила сумку с ноутбуком, забросила на плечо рюкзак, и в последний раз огляделась. Вряд ли Вера пригласит меня ещё раз. Уж Кирилл об этом позаботится.
Красивый, уютный, великолепно отделанный дом. Зимняя сказка за окнами. И я, в нелепых осенних сапогах, потому что меховые зимние ботинки в суматохе остались в камере хранения. И с севшим аккумулятором на телефоне.
Не беда, заряжу где-нибудь. Вот только уйду наконец отсюда.