— Я опять думаю о романе, — прошептала я. — О том, какое бы я написала тебе признание в любви.
— Ты его уже написала.
Я моргнула.
— Хм?
— Думаешь, Ирина — единственный читатель, который сидел над твоим романом всю ночь? — Кирилл взъерошил мне волосы. — Ты себя недооцениваешь, ежонок.
Он прочитал мой роман! Я чуть не подпрыгнула.
— Дожили, — вместо этого сказала я. — Читатели даже отзыв ленятся оставить.
— Может, тебе ещё и рейтинг выставить?
— И денег дать, — согласилась я, не поднимая на него взгляд. — И рассказать друзьям, и написать в фейсбуке, и…
— Ежонок, — тихо сказал Кирилл. — Посмотри на меня.
Я энергично затрясла головой.
— Чтобы ты вежливо попрощался и ушёл на рейс? Да ни за что.
Он сжал мою руку.
— Не уйду. По крайней мере, не сразу.
Я подняла на Кирилла отчаянный взгляд.
— Но уйдёшь, — прошептала я. — От меня.
Кирилл молча кивнул.
Он был бы лучшим отцом в мире. Самым понимающим мужем.
Он просто был.
И если я завтра пойду на работу, а его в моей жизни не будет, я…
Я напишу пятьдесят романов. Я напишу сто. Но в каждом из них будет сквозить тоска. Тоска ребёнка, которому чуть не подарили сказку. Тоска девушки, которую любили. Женщины, которая могла бы стать самой ехидной и раздолбайской в мире матерью.
Я подняла голову.
— Кирилл, — прошептала я. — Неужели ты сможешь жить, зная, что твой ребёнок родится не у меня?
По его лицу прокатилось что-то. Судорога, тоска, боль — живая, слишком живая.
А потом Кирилл обнял меня обеими руками.
— Я тебя не отпущу, — прошептал он, прижимая меня к себе. — Никогда. Никуда.
Я вздрогнула, ещё не веря.
— Что?
— Что слышала, ежонок. — В его голосе слышалась улыбка. — Куда же я без тебя?
— После одной-единственной фразы? Мне пора писать следующий бестселлер?
Кирилл судорожно рассмеялся.
— Отказываюсь быть твоим издателем. Ты не автор, ты стихийное бедствие.
— Всё-таки, — хрипло сказала я. — Почему ты передумал? Ты понимаешь, насколько это было бы чудовищно нечестно, если бы я не успела в аэропорт и не сказала бы этой фразы? И ты улетел бы навсегда? Да за такое заносят в чёрный список даже спамеры.
Кирилл на миг закрыл глаза.
— Я всё равно вернулся бы, — тихо сказал он. — Через полгода, когда всё было бы забыто. И если бы ты к тому времени нашла себе другого миллионера, я вызвал бы его на дуэль на губной гармошке.
Я невольно прыснула.
— Умеешь ты завоёвывать девушек.
— А то. Сама же убедилась.
Он не смог бросить меня окончательно. Он был здесь. Со мной.
Я с облегчением выдохнула. С таким неимоверным облегчением, что, кажется, я вот-вот готова была рухнуть в самый настоящий обморок.
А ещё мне срочно нужно было, чтобы Кирилл повалил меня на кровать, не переставая целовать, и содрал всю одежду. Прямо сейчас.
Но в этом я не признаюсь. О нет, я буду мучить этого упрямца в чёрных боксёрах, пока он не взорвётся. Он молчал, чёрт подери! Он не сказал мне ни слова!
Никогда не прощу. Как минимум дня три.
— Вообще-то я готова тебя связать и оставить в таком виде на неделю, — сообщила я. — Какого чёрта ты не поделился этим прекрасным планом со мной?
— Потому что ты захотела бы поддерживать со мной связь, я бы не удержался и привёз тебя к себе, и шансы, что всё бы раскрылось, были несколько выше нуля, — терпеливо сказал Кирилл. — Я очень, очень не хотел подставлять твой проект и твою карьеру. Кажется, я ценю её куда больше, чем ты сама.
Сверху щёлкнула вспышка. Я моргнула: нас только что сфотографировали.
— То есть ты сдался, — выдохнула я. — Окончательно сдался и готов быть со мной, пока тебя не уволят, и вся романтика развеется к чертям.
Кирилл медленно покачал головой.
— Не уволят. Мы обсудили с Олегом этот вариант, когда ты провернула свой финт с сообщением Марине. Финт, за который я всё ещё сержусь, кстати.
— Кто бы говорил, мистер «страдай полгода, пока я не соизволю вернуться»!
Он только усмехнулся.
— Впрочем, могу тебя обрадовать: «Орес» расторгает с Мариной эксклюзив. До них дошли кулуарные сплетни о её выкрутасах, и им не очень-то понравилось, как это отразится на их имидже.
— С ней расторгают эксклюзив? — неверяще переспросила я.
— О да. И, поверь, Олег с ней тоже сотрудничать не будет. Так что ей не позавидуешь. Скорее всего, ей придётся брать новый псевдоним и начинать с нуля.
— Не скажу, что я очень уж сожалею.
Он тихо засмеялся.