Тост получился довольно вычурным и высокопарным, но Хилари это простила. Она поняла, что он имел в виду. Она тоже чувствовала себя юной девушкой, у которой еще нет сына и бывшего мужа и которая первый раз пришла на свидание. Она кивнула, прикоснулась к его бокалу и с удовольствием проглотила глоток белого вина.
— Как вы вчера провели время с Питером? Он не очень обременил вас? — спросила Хилари, принимаясь за первое блюдо. Это был острый коктейль из креветок. — Я не успела толком поговорить с ним: вчера он уже спал, а сегодня еще спал. Он что-то промурлыкал, что все классно, и все. Чем вы занимались?
— Мы катались на мотоцикле, — просто ответил Артур. Не рассказывать же ей сейчас, что он чувствовал, когда они мчались по лунной дороге. Потом... он все расскажет ей потом.
— Ну, тогда ему точно все понравилось. Он бредит мотоциклами. Машина — это обычно. А вот шумящий в ушах ветер, блестящий шлем, краги... Это настоящая мужская жизнь.
— Вы зря смеетесь, — слегка обиделся за мальчика Артур. — Просто вы женщина и не понимаете, что для мужчины важно сражаться с настоящими трудностями. В салоне машины никогда не испытаешь настоящее чувство свободы и скорости. На мотоцикле ты один на одни с ветром, дорогой, дождем, солнцем... А потом, ты сливаешься с ним, и от того, как вы друг друга чувствуете, зависит жизнь.
— Вы говорите так, как будто всю жизнь ездили исключительно на мотоциклах, — поддела его Хилари. — Люди такого ранга не могут себе этого позволить.
— Сейчас — да, — согласился он. — Но я ведь был когда-то молодым. Ваш мальчик вернул меня в прошлое. Я не ездил на мотоцикле почти восемь лет.
Хилари снова напряглась. Они опять были где-то рядом с их давней историей, только он не знал, что она тоже имеет отношение к тому времени.
— Я не зря поднял тост за время, — развел руками Артур.
Они замолчали. Их время тоже сейчас неумолимо бежало. И оба понимали, что или надо начать говорить о том важном, ради чего они здесь, или, возможно, придется расстаться навсегда.
— А отец мальчика никогда не катал его на мотоцикле? — спросил Артур, понимая, что нарушает ее суверенитет. Но ему очень хотелось говорить о личном, о них. Он хотел знать об этой женщине все: как она дышит по ночам, чего боится, о чем думает, расчесывая на ночь волосы, в какой ночной рубашке предпочитает спать...
— Вы хотите, чтобы я рассказала об отце Питера? — спросила Хилари и посмотрела ему прямо в глаза. Неужели он не знает про Джоэла? Это же просто смешно. Любой здравомыслящий человек в данной ситуации все давно выяснил бы. Или он темнит, или думает, что она глупа.
— Нет, я не хочу, чтобы вы говорили об отце Питера. Я хочу, чтобы мы говорили о нас.
Вот он и сказал. И ему стало легко. Фактически этим «нас» он объединил ее и себя в одно целое. И значит, тому уже невозможно помешать.
— О нас? — сделала удивленные глаза Хилари. — Мистер Уорнер, боюсь, что я неправильно вас поняла...
— Вы совершенно правильно поняли меня, Хилари, — остановил он ее попытку вернуть все в русло светской беседы. — Я хочу говорить о нас — о тебе и обо мне. С моей стороны будет все необходимое: цветы, драгоценности, визиты, театры, романтические записки, обеды... Что еще положено? Но будет только потом. Я хочу знать здесь и сейчас, что не ошибаюсь, что ты будешь со мной.
Он проговорил это настолько строго и серьезно, что она испугалась. Никогда ни один мужчина так прямо не предлагал ей... А что, собственно, он ей предлагал? Он сказал разве то единственно важное, чего так жаждет любящее сердце? «Будешь со мной»... Где? Когда? На работе? В постели? В доме? В жизни? У Хилари закружилась голова. Он не должен так говорить. Это неправильно.
Артур видел, что происходит с ней, и не торопил ее. От ее ответа зависела вся его жизнь. Он никогда не был так прям и откровенен.
— Я не знаю, что сказать, — растерянно прошептала Хилари.
— Скажите первое, что вам приходит в голову, — спокойно посоветовал он.
— Да, — еле слышно произнесла она и уткнулась глазами в салат.
— Спасибо, — галантно ответил Артур. — Теперь можем продолжать обед.
Хилари медленно подняла на него глаза и столкнулась с его пронзительно синими глазами. В них была ее судьба. Она знала это всегда. Но она не может быть с ним, пока все не прояснится... она не сможет...
После их объяснения разговор совершенно изменился: не было пустых слов и мучительных пауз, ожидания неприятного вопроса или неловкого замечания. Оставшийся час он развлекал ее от всей души: рассказывал забавные истории из жизни звезд, фотографии которых висели на стенах кафе, напевал песенки тех лет, потом поставил одну из старых музыкальных композиций и заставил Хилари сделать с ним несколько па по пустому залу. Она совершенно отдалась его веселому настроению и обаянию и отодвинула все свои сомнения на потом, чтобы не портить себе нечаянную радость.