Лахлан пожал плечами:
– Достаточно долгое, чтобы выучить несколько танцев.
– И это все?
Лахлан замер – случайно Флора попала в точку. На этот раз он решил отделаться шуткой:
– Уверяю тебя, ничего более.
Пытаясь скрыть замешательство, Флора отвернулась от него и принялась ставить на место передвинутые стулья.
– Не надо. – Лахлан взял ее за руку. – Мои люди позаботятся об этом.
Она смотрела на его руку на своем предплечье так, будто он выжег на нем клеймо.
– Но… Тогда в чем дело? Вы хотели чего-то?
«Да, черт возьми. Тебя».
Лахлан выпустил ее руку.
– Моим людям угрожают, и меня это беспокоит.
– Не понимаю, о чем вы.
Лахлан усмехнулся:
– А я думаю, ты отлично знаешь, о чем речь.
Взяв Флору за подбородок, он заставил ее посмотреть ему в глаза, потом его рука обвила ее талию точно так же, как во время танцев.
Флора задрожала. Кто бы мог подумать, что воин его роста и комплекции мог так танцевать?
Она никогда прежде не замечала, сколь обольстительным может стать танец тогда, когда любое мимолетное прикосновение вызывает трепет и восторг.
Прежде никогда она не желала мужчину каждой частицей своего существа. Правда этого осознания поразила ее. Она к нему неравнодушна? Возникшая между ними страсть была чем-то особенным. Никогда еще ни один мужчина не заставлял ее чувствовать себя так. Только Лахлан заставлял ее кровь кипеть, а его поцелуи вызывали у нее слабость в ногах.
Все, о чем она могла теперь думать, – как стать ближе к нему и снова оказаться в его объятиях, целовать его, трогать его… чувствовать биение его сердца возле своего.
Ее окружал его теплый мужской запах, обволакивавший, поглощавший все ее чувства. Лахлан целовал ее все крепче и требовательнее, обжигая своим пламенем, будто ставил на ней клеймо. Но этого было недостаточно. Флора обвила его шею руками, прижалась к нему крепче и растворилась в нем. В ней бурлила и поднималась волнами страсть.
Застонав, Флора приоткрыла рот в ожидании яростного вторжения его языка. Она жаждала снова почувствовать его вкус. Таинственный волнующий ритм все ускорялся, усугубляя ее беспокойство. Лахлан заставил Флору сильнее отклониться назад, и его руки скользнули под ее ягодицы. Он поднял ее и вплотную прижал к себе так, что она ощутила его возбуждение, настойчивость и требовательность.
Почувствовав его силу и крепость, Флора затрепетала от желания прильнуть к нему еще крепче. Она была девственницей, но достаточно осведомленной об отношениях мужчины и женщины во всех деталях, и когда Лахлан снова сжал ее в объятиях еще более откровенно и настойчиво, это вызвало у нее невольный отклик. Бессознательно Флора обвила его ногами, подчиняясь потребности быть как можно ближе к нему.
Лахлан замер, его мускулы напряглись.
– Сделай это снова, – прошептал он у самых ее губ, – и мысль о твоей невинности будет мало занимать меня.
Жаркий румянец окрасил щеки Флоры.
– Мне жаль…
Он прижал палец к ее губам, заставляя замолчать.
– Прости, я слишком сильно хочу тебя. И еще. – Его глаза стали мрачными, как штормовое море. – Я хочу подарить тебе наслаждение.
Он уже сделал это: подарил ей наслаждение, о каком она даже не могла мечтать. Флора расслабилась и закрыла глаза, подчиняясь нежной ласке его теплых губ, скользивших вниз по ее шее.
И тут же она почувствовала, как его руки оказались у нее на груди, в то время как губы продолжали скользить но нежной чувствительной коже, спускаясь все ниже. Флора не вполне понимала, что он делает, но ей было все равно.
Лахлан ловко ослабил шнуровку ее корсажа, высвободив грудь, и теперь стоял неподвижно, не сводя с нее глаз. Это продолжалось до тех пор, пока кожа Флоры не зарделась под его пламенным взглядом.
– О, как ты прекрасна! – Голос его звучал хрипло. Тогда как взгляд жадно скользил по телу Флоры. – Тебе нечего стыдиться, твои груди совершенны. Они большие и круглые. Мне не терпится попробовать их на вкус.
Флора затрепетала, и тогда Лахлан дотронулся до ее груди, будто проверяя их на вес. Потом его большой палец прошелся по напряженному соску, и ноги Флоры ослабли. Она вцепилась в его мощные плечи, чтобы удержаться, и почувствовала под руками крепость железных мускулов.
Когда огрубевшие руки горца принялись ласкать ее груди, Флора утратила способность отчетливо мыслить. Он слегка сжимал ее соски, держа их между пальцами, и от этого жар распространялся между ее ног. Это было удивительно! Он целовал нагую плоть, и губы его были жаркими и влажными, а язык скользил все ниже. В сосках Флоры пульсировала кровь. Они жаждали нежного прикосновения и нажатия его языка, и, когда его язык коснулся их беглым движением, она застонала.
– Тебе это нравится? – спросил Лахлан тихо.
Ее спина выгнулась под его ласками, и это было ответом.
– Господи, какая ты горячая! Такая роскошная и податливая!
Его рот обхватил ее отвердевший сосок, оказавшийся глубоко во влажном и теплом убежище, и Флора прижалась к нему крепче, не в силах побороть нарастающее напряжение. Она желала большего, желала трения его тела. Ее руки отчаянно блуждали по его спине, а бедра словно прилипли к нему.
Неожиданно рука Лахлана оказалась под юбкой Флоры и заскользила по ноге, а рот продолжал ласкать ее грудь. Флора не понимала, что с ней происходит. В теплом гнездышке между ее ног что-то судорожно сжалось. Все ее тело дрожало и вибрировало, тогда как пальцы Лахлана бродили по нежной коже внутренней поверхности бедер.
Внезапно ощутив влагу там, где ее ласкала его рука, Флора напряглась. Она попыталась сомкнуть ноги, но Лахлан не позволил этого, проведя рукой по самому сокровенному месту ее тела.
Флора замерла.
– Не пугайся, – успокоил ее Лахлан. – Обещаю, что все будет хорошо.
Его палец снова проник в ее сокровенное место и принялся нежно ласкать и потирать его. Что он делает с ней? И почему это так восхитительно? Никто никогда не говорил ей о чем-то подобном.
Флора окуналась в жар, нараставший в том месте, которое он ласкал и перестала сопротивляться.
Ощутив это, Лахлан пленил ее губы своими губами, тогда как его палец проник вглубь ее тела. Это ощущение было восхитительным. Никогда еще Флора не чувствовала себя такой свободной. Его палец скользил то внутрь, то наружу все быстрее до тех пор, пока ее бедра не задвигались в такт движению его руки.
У нее перехватило дыхание. Все мысли Флоры сфокусировались на напряжении, нараставшем между ее ног.
Лихорадочные движения все ускорялись, она извивалась, прижимаясь к Лахлану. Что-то магическое было близко, но оставалось недосягаемым, и у нее возникло отчаянное желание перепрыгнуть эту невидимую черту.
Стук в дверь, нарушив странное помешательство, словно разбил нечто хрупкое, нечто, возникшее между похитителем и его пленницей.
Лахлан резко сделал шаг назад и попытался совладать с бушевавшей в нем первобытной страстью. Никогда ни один мужчина не смотрел на Флору со столь откровенным вожделением, и у нее возникло ощущение, что она выпустила на свободу льва. До какого предела она дошла? Мысль о возможных последствиях случившегося обрушилась на нее, как ледяной водопад. Она чуть не отдалась своему похитителю, человеку, намеревавшемуся использовать ее в своих мерзких целях!
Покачиваясь на ослабевших ногах, Флора отошла в другой конец комнаты, стараясь держаться как можно дальше от него, и принялась приводить в порядок одежду, разглаживая ее дрожащими пальцами и радуясь тому, что платье простого покроя ей легко удалось натянуть на плечи и зашнуровать спереди. Однако она ничего не могла поделать с распухшими губами и спутанными волосами.
Когда Лахлан разрешил посетителю войти, дверь открылась, и Флора узнала в пришедшем одного из молодых воинов лэрда. Щеки ее все еще пылали, и она сразу поняла, что юноша догадался, какую сцену прервал.