Выбрать главу

Заметив амулет, скрытый под несколькими слоями одежды, Лахлан замер. Хотя какая-то его часть желала, чтобы амулет пропал на дне морском, унеся с собой проклятие, другая, лучшая, часть испытала радость за Флору. Он снял амулет с ее шеи. Наконец на Флоре осталась только сорочка; ее он снял в последнюю очередь.

Неожиданно у него перехватило дух: даже сейчас Лахлан не мог не обращать внимания на несравненную красоту обнаженного тела, которое теперь полностью было открыто его взору. В эту ночь он должен пощадить ее честь, но никто не мог запретить ему смотреть на нее обнаженную, безвольно лежащую в его постели, как можно дольше, кроме… Кроме сложившихся обстоятельств.

Сейчас перед ним стояла лишь одна задача: помочь Флоре выжить; и все же Лахлан поклялся, что, когда в следующий раз будет раздевать ее, то непременно насладится созерцанием всех ее прелестей. Подстелив вниз одно из одеял, принесенных Мэри, остальные Лахлан горой навалил на Флору сверху, а затем, стоя возле кровати, принялся срывать с себя мокрую одежду. Покончив с этим и не успев даже подумать о том, что делает, он скользнул под одеяла, лег рядом с Флорой и нежно привлек ее к себе. Только тут он почувствовал, насколько заледенело ее тело. Проклятие! Неужели она так замерзла? Это не сулило бедняжке ничего хорошего.

Взяв себя в руки, Лахлан крепко прижал Флору к себе и снова почувствовал прилив нежности. Эта нежность стала еще одним доказательством того, сколь много эта девушка значила для него.

Сейчас он отдал бы все на свете, чтобы увидеть ее одетой, с блестящими глазами и, как обычно, готовой бросить ему вызов.

«Ну же, пошевелись хоть чуть-чуть!» Лахлан крепко прижал Флору к своему телу, но она оставалась неподвижной, словно ледяной столб.

То, что Лахлан избавился от мокрой одежды, и то, что рядом пылал жаркий огонь, немедленно согрело и оживило его, однако тело Флоры, укрытое в его объятиях, никак не хотело согреваться.

«Ну давай же, черт возьми!» – молча взывал Лахлан, как будто был властен изменить столь печальную ситуацию одними словами. Ему хватило бы решимости на них обоих, но Флора, казалось, утратила всякую способность сопротивляться: она неподвижно лежала в его объятиях, а он прижимался животом к ее ягодицам, остро ощущая запах морской воды, соли и чего-то еще, до сих пор ему незнакомого. Ничто никогда не пахло так чудесно, и Лахлан уже не мог притворяться, что Флора для него по-прежнему всего лишь средство достижения поставленной цели. Лахлан больше не вспоминал о своей дьявольской сделке с Аргайлом, теперь он думал, как защитить ее.

Горец привлек Флору ближе и замер. Час шел за часом, а он все так же крепко прижимал бедняжку к себе, ожидая, когда пройдет сдавившее его грудь ощущение опасности.

Постепенно болезненные укусы холода становились не столь ощутимыми: Флора оттаивала рядом с ним, и дыхание ее становилось все ровнее.

С наступлением рассвета Флора наконец пошевелилась. Не открывая глаз, она повернулась и прижалась лицом к шее Лахлана, а руку положила ему на грудь.

Теперь эта доверчивая рука обжигала его, как раскаленное железо. У него захватило дух. И все же, выполняя свой долг, Лахлан не мог рисковать, не мог рассказать ей всю правду: ведь в этом случае он ставил под удар не свою жизнь, а жизнь брата.

Два месяца назад Лахлан обратился к Аргайлу за помощью. Стоя в огромном зале замка Инверери, он со смешанными чувствами смотрел на одного из самых могущественных и коварных людей Шотландии – Арчибальда Угрюмого Кемпбелла, графа Аргайла.

Аргайл сидел на возвышении возле камина на золоченом стуле. Под ним покоилась большая бархатная подушка, а стул очень походил на трон, и, по всей вероятности, это не было случайным совпадением.

Аргайл надменно смотрел на гостя сверху вниз, и лицо его выражало неприкрытое презрение.

– Итак, король захватил твоего брата. Чего же ты ждешь от меня?

Лахлан постарался овладеть собой.

– Полагаю, наш союз, основанный на том, что я поставляю тебе людей, включает защиту с твоей стороны в ответ на услуги, которые я оказываю тебе.

Глаза графа угрожающе блеснули.

– Я не нуждаюсь в напоминаниях о нашем соглашении и моем долге. Скажи, чего ты хочешь? Чтобы я штурмом взял замок короля и освободил твоего брата?

– У тебя есть немалое влияние на короля и Тайный совет. Действия короля несправедливы. Гектор напал на мои земли, незаконно захватил мой замок. У него нет никаких прав на владение Коллом.

– Дуарт утверждает противоположное: ведь ты отказался признать его вождем.

Лахлан попытался обуздать свой гнев.

– Он не мой вождь и едва ли друг тебе!

Действительно, Аргайл и Гектор враждовали с тех пор, как Гектор женился без согласия графа, но сейчас речь шла не об этом. Аргайл бросил суровый взгляд на Лахлана, несомненно, удивленный его отказом выслуживаться и раболепствовать перед ним. Затем он переключил внимание на посланца, вошедшего в зал с письмом.

Раздраженный тем, что их разговор прервали, Лахлан стал терпеливо ждать, а Аргайл в это время просматривал письмо, и лицо его постепенно темнело от ярости.

Наконец он разразился потоком брани, обнаружив характер, совершенно не соответствующий стоической выдержке и несгибаемому упорству, благодаря которым получил прозвище Угрюмый.

Резко поднявшись, Аргайл скомкал письмо в кулаке и затем бросил его в камин.

– Эта девчонка просто чума, черт бы ее побрал!

– Милорд?

Аргайл повернулся к гостю, будто только сейчас вспомнил, что он все еще здесь. Гнев его отчасти прошел, и он снова сел.

Лахлан очень удивился, когда Аргайл вдруг сказал:

– Думаю, я смогу тебе помочь.

– Но… – Лахлан тут же напрягся, потому что тон графа ему не понравился.

Аргайл усмехнулся:

– Ты правильно все понял. В обмен на это тебе придется решить для меня небольшую проблему. – Он потянулся за хрустальным бокалом с кларетом и сделал изрядный глоток, а затем уселся поудобнее на своем троне и сложил руки перед собой.

– И что это за проблема?

– Кузина Флора Маклауд. Кажется, она решила бежать с лордом Мюрреем.

Лахлан поднял бровь. Лорд Мюррей хоть и был молод, тем не менее получил известность как яростный противник Аргайла, неудивительно, что граф так разгневался. Сама Флора была известна как богатая наследница, и больше он ничего не знал о ней.

– Ты хочешь, чтобы я помешал им?

Губы Аргайла изогнулись, что с натяжкой можно было принять за улыбку.

– Сказать по правде… – Он помолчал. – Я хочу, чтобы ты женился на ней.

Лахлан замер. Этого он уж точно не ожидал услышать. Заметив блеск в глазах Аргайла, он уже решил отказаться, но… Несмотря на то, что сейчас брак не входил в его планы, женитьбой на Флоре Маклауд вряд ли следовало пренебрегать: женившись на ней, Лахлан не только обретал союзника в лице Аргайла, но также родственника в лице Рори Маклауда и… Гектора, хоть это и звучало неправдоподобно.

Лахлан прищурился.

– У нее что, с головой не все в порядке?

Аргайл ответил смехом, похожим на лай, и чуть не поперхнулся кларетом.

– При чем тут голова? Флора красива и очень богата: ее приданое составляет две тысячи марок вдобавок к землям, которыми она владеет.

Сердце Лахлана дрогнуло. Неужели ее состояние столь огромно? Такие деньги помогли бы ему в одно мгновение поправить дела клана. И все же…

– Но почему я?

Лахлан был рядовым горским вождем, а при наличии такого приданого граф мог выбрать любого подхалима с равнин.

Аргайл задумчиво поскреб пальцами по подбородку.

– Потому что у тебя есть шанс. Ты способен произвести впечатление на эту взбалмошную девицу.

Лахлан нахмурился:

– Не понимаю. Какое значение имеет ее впечатление? Ее долг – выйти замуж за любого, кого выберет ей в мужья опекун.