– Ты так и не ответил на мой вопрос.
Ну да, не ответил. И не ответит. Лахлан приподнял лицо Флоры и склонился к ней, не желая ничего сильнее, кроме как пленить ее рот и ощутить его вкус.
– Я сказал все, что важно для нас обоих, остальное решать тебе. Рискни или продолжай жить прошлым.
Не в силах сопротивляться искушению, Лахлан нежно поцеловал Флору в губы, поднял голову и, посмотрев ей в глаза, прочел в них желание, отразившееся как в зеркале на ее лице.
– Дай мне знать о своем решении.
Не добавив больше ни слова, он ушел, предоставив ей возможность на досуге поразмышлять о будущем.
Гектор ворвался на своем боевом коне в ворота Брекакадха, разъяренный больше, чем когда лэрд Колла одержал над ним победу.
Спешившись, он бросил поводья мальчику при конюшне и грязно выругался, пот стекал из-под металлического шлема ему на лоб, и все его тело сотрясалось от ярости.
Лахлан Маклейн был здесь и ускользнул у него прямо из-под носа! Он скрылся с полудюжиной людей и приготовленным для продажи поголовьем скота – все это принадлежало Гектору.
Когда пришла весть о том, что Лахлан на острове, Гектор не мог поверить своей удаче и помчался вскачь, рассчитывая захватить его, но ко времени, когда прибыл, все уже закончилось. Дюжина его воинов была побеждена людьми Маклейна.
Чертов ублюдок! Он дорого за это заплатит. И не только за потерю людей и источника получения серебра – и в том, и в другом Гектор нуждался, чтобы вести войну с Макдоналдом, – но и за похищение его бесценной сестры.
Ворвавшись в главный зал, не обращая внимания на оставляемые его сапогами следы глины и грязи на коврах, разбросанных там и тут на деревянном полу, Гектор отчаянно завопил:
– Майри! – Вскоре перед ним появилась служанка с суровым и мрачным лицом, двигавшаяся со скоростью пожилой черепахи. – Подай кларет, живее!
– Да, мой лэрд!
В ответе Майри Гектор расслышал усмешку, и кровь загудела у него в ушах. Он по горло сыт видом мрачных и воинственных слуг, пора этих людей научить почтению! Пусть знают, кто здесь господин.
Сбросив обоюдоострый шотландский меч на руки оруженосца, следовавшего за ним, Гектор приказал:
– Почисти его, и если на этот раз он не станет достаточно острым, я отрублю твою неумелую руку.
Страх на лице оруженосца бальзамом излился на него и слегка усмирил разбушевавшийся гнев. Так-то лучше. Если они не слушаются голоса разума, то он пустит в ход свои железные кулаки.
Во рту у Гектора было сухо, как в выжженной пустыне, и как только вернулась Майри с напитком, он, сделав большой глоток, чуть не захлебнулся и пролил темную жидкость на пол.
– Как ты смеешь подавать мне эти помои?! Принеси другую бутылку. – Пальцы его сжали кубок. – А пока будешь этим заниматься, отыщи свою дочь.
Глаза женщины расширились от ужаса, но Гектор лишь улыбнулся.
– Как ее зовут? Дженет? Мне надо потолковать с ней.
Руки Майри трепыхались, как крылья птицы.
– Боюсь, мой лэрд, сейчас дочери здесь нет.
– Найдешь и приведешь ее ко мне, – произнес Гектор с убийственным спокойствием. – Или, если тебе это больше по вкусу, приведи ко мне свою вторую дочь.
Вызывающее выражение исчезло с лица Майри, и на нем отразилось отчаяние.
– Но, мой лэрд, ей всего тринадцать!
– Мне все равно. Так или иначе, одна из них принадлежит мне, а если будешь перечить, то и обе.
Глаза старой женщины обрели какой-то противоестественный блеск.
– Тебя привел сюда сам дьявол. Да падет на тебя проклятие! Когда наш лэрд вернется…
– Придержи язык, дура, или я его отрежу.
Майри бросила на Гектора злобный взгляд, и, когда она молча вышла, ее хозяин злобно выругался, Дураки. Он не желал больше слышать об этих чертовых проклятиях и устал от безумных суеверий, этих людей. Ну да, они порицают его за то, что в этом году их ждал голод, но ведь урожай погубили ветер и дождь, а не какие-то там проклятия!
Гектор не вспоминал о проклятии до тех пор, пока ценительница острова Колл, старая ведьма Бетхэг, не упомянула о нем. Она также напомнила, что со смертью матери хранительницей амулета стала Флора. Почему он не подумал об этом раньше?
На самом деле слухи об ухаживании Лахлана за его сестрой беспокоили Гектора больше, чем он готов был признать. Сестра не должна предать его, вступив в брак с врагом, но насколько хорошо он ее знал?
Если Маклейн женится на Флоре, то конец действию проклятия, как это было известно Гектору, станет мощным оружием против него. Так же его беспокоил альянс Маклейна с Аргайлом, так что ни под каким видом не следовало допускать этого брака.
Гектор сел на стул возле очага и принялся строить планы. Отчаянный и дерзкий набег врага подал ему блестящую мысль, и теперь настала пора осуществить ее.
Глава 15
Компания, отправившаяся к озеру Фей, оказалась многочисленнее, чем предполагал Лахлан. Они прибыли до полудня и лучшую часть дня провели за едой, выпивкой и играми в воде. Возможно, это были не те игры, о которых он мечтал, но ему приходилось признать, что день выдался славный, особенно принимая во внимание вчерашнюю победу над Гектором.
Хотя Лахлан и был счастлив тем, что ему удалось отвоевать и вернуть часть своих людей, у него из головы не выходили страдальческие лица оставшихся во власти врага. Дождь свел на нет их надежды на урожай, поля остались бесплодными, и его людям пришлось отдать Дуарту то немногое, что у них оставалось. Рассказы о бесчинствах Дуарта и том бесчестии, которое он чинил женщинам, наполняли его яростью, но для того, чтобы отобрать свой замок, справиться с солдатами Гектора, у Маклейна пока не хватало людей.
Оставалось надеяться, что люди появятся, когда король решит дело в его пользу.
Что до союза с Рори Маклаудом и военной помощи с его стороны, то все это он мог бы обрести благодаря браку.
Взгляд Лахлана упал на Флору, стоявшую по колено в воде: она смеялась и весело переговаривалась с Мэри и Джилли, последовавшими ее примеру и одолжившими одежду у мужчин. Джилли только что плеснула водой в лицо Мердоку, и юноша изо всех сил старался сделать вид, что его это ничуть не задело.
После вчерашней стычки Лахлан счел за благо взять с собой с полдюжины солдат, включая Аллана, и теперь он жалел об этом. Видя отчаяние в глазах сестры, он убеждался, что серьезно недооценил ее чувства.
– Проклятие!
– В чем дело? – спросила Флора, появляясь из воды и тут же оказываясь рядом с ним на каменистом берегу.
– Ни в чем. – Лахлан наклонился и поднял с земли свою рубашку, не желая еще раз говорить о Мэри. Все равно они никогда не придут к согласию по этому поводу: мать Флоры воспитала ее так, что та не обладала чувством ответственности по отношению к семье. Для нее этот вопрос был простым, для него же усложнялся чувством ответственности перед кланом.
– Уже поздно, нам пора отправляться. – Лахлан начал натягивать рубашку, но прикосновение Флоры остановило его.
– Что-то случилось? – спросила она, проводя рукой по пестрым следам синяков на его предплечье. – Я и прежде это замечала.
Лахлан втянул воздух, когда пальцы Флоры спустились ниже, одно ее прикосновение наполнило его жаром.
– Ты так внимательно меня изучаешь, малышка?
Флора вспыхнула:
– Это трудно не заметить. Определенно ты получил их в какой-то схватке.
– Это пустяки.
– Похоже на сильный удар мечом. Может, скажешь, что случилось?
На самом деле все было просто. Лахлан как раз расправлялся с одним из людей Дуарта, когда сзади на него неожиданно набросился другой и нанес коварный удар, который оказался последним в его жизни.
Лахлан поспешно отвел руку Флоры: ее прикосновения сводили его с ума, воспоминание о том, что происходило недавно на этом самом берегу, было слишком свежо в его памяти. Кому по силам стоять рядом с женщиной, с которой ты был близок, вдыхать ее аромат и не иметь права немедленно овладеть ею? Он желал ее постоянно: она вторглась в его чувства, мысли, сны.