Слава Богу, он хотя бы не стал причиной гибели брата!
– Не понимаю, как такое могло случиться. Джон, согласно нашему плану, должен был спускаться со стороны, противоположной сторожевой башне, и его никто не мог увидеть.
– Так и было, мой лэрд! Позже мы узнали, что часовой покинул свой пост, чтобы облегчиться, и, подняв голову, заметил веревку, и это предрешило исход всего дела.
Лахлан стиснул зубы. Он не мог поверить, что их план не сработал только потому, что человеку понадобилось облегчиться.
По выражению лица Аллана Лахлан понял: в запасе у него есть что-то еще. Пальцы его с силой сжали рукоять меча.
– Что ж, продолжай.
Аллан опустил взгляд.
– Наш человек в замке сделал все, как ему было приказано на случай неудачи, и нашел нас в деревне Киннейл возле порта. Он сообщил, что Джона перевели в подземелье.
Лахлан в сердцах бросил меч на землю, больше он ничего не мог сейчас сделать. В подземной темнице обычно держали преступников низкого звания; во время высокого прилива вода заливалась через решетку и заполняла подземелье.
Джон не продержится там и недели.
Выбора не осталось: ему нужен Аргайл, и, значит, их брак с Флорой предрешен.
Браки часто заключались по сговору, и их брак не станет исключением.
Лахлана утешало только то, что их сделка увенчалась любовью, и не важно каким путем она к ним пришла.
Лахлан нашел Флору в своем убежище и овладел ею, подойдя сзади. На этот раз он не колебался: после трех ночей любви, когда они предавались наслаждениям часа по три кряду, ее тело тотчас же откликнулось на его призыв.
Дни, проведенные в возбуждении и круговерти, сменялись ночами страсти, но по мере приближения дня свадьбы в их любовных объятиях появился оттенок отчаяния, будто пожиравший обоих огонь вышел из-под их власти. Были их объятия нежными и неторопливыми или грубыми и дикими, значения не имело. Флора не могла насытиться Лахланом, а он ею.
Но хотя Лахлан занимался с ней любовью уже несколько дней, он все еще не был уверен в ее реакции. Врожденное упрямство Флоры вкупе с необоснованным страхом окончить свои дни, как окончила свои ее мать, путали все его карты. К тому же он не мог рисковать жизнью брата и безопасностью всего клана.
В нем нарастали отчаяние и гнев, и Лахлан понимал, что отчасти это результат их близости. Теперь он овладел ею грубо и жестко, словно желал утвердить над ней свою власть, и Флора не могла не почувствовать этого. Разумеется, она не понимала, что подвигло его на такие проявления страсти, однако очень скоро ей было суждено узнать это.
Когда Лахлан отвел прядь золотых волос от ее лица, Флора улыбнулась и потерлась щекой о его ладонь.
– Идем, – сказал он и отступил назад. – Тебе надо привести в порядок одежду.
Флора вспыхнула и принялась завязывать шнуровку платья, которое Лахлан чуть не порвал в порыве страсти. Он по-прежнему был ненасытен, тонул в ее пламени, забывая обо всем, но лишь на время.
– Что это – сюрприз?
Лахлан покачал головой и с трудом отвел глаза от ее обнаженной груди.
– Терпение, малышка. Если я скажу теперь, сюрприза не получится.
Когда Флора привела одежду в порядок, Лахлан взял ее за руку и повел через парадный зал в башню.
Когда они вошли в спатьню, Флора замерла, глядя на сундуки, заполнившие всю комнату.
– Моя одежда. Ты послал за моей одеждой.
– Я подумал, что тебе надоели старые платья Мэри…
Закончить фразу Лахлану не удалось, потому что Флора бросилась в его объятия и осыпала его поцелуями. Такого взрыва чувств он, по правде сказать, не ожидал.
– Ты самый лучший из мужчин! – Лицо Флоры сияло неподдельной радостью. – Как мне тебя отблагодарить?
Губы Лахлана сложились в лукавую улыбку.
– Я мог бы подсказать несколько способов.
– Не сомневаюсь, но это подождет. По крайней мере до тех пор, пока я не распакую сундуки.
Открыв первый сундук, Флора принялась вынимать платье за платьем, сопровождая свои действия легкими вздохами удовольствия, когда находила любимую вещь. Она походила на ребенка, оказавшегося в комнате, полной сладостей.
Шелка, бархат, шерсть, парча, атлас всех цветов, отделанные камнями, золотой нитью и кружевами, – никогда еще Лахлану не приходилось видеть такого обилия тканей и нарядов. Он даже испытал некоторое беспокойство при виде столь убедительных признаков богатства: когда Флора была одета в обноски Мэри, легко было забыть, что она принадлежит к другому миру. Где ей теперь носить все это? Разве что во время ежегодного путешествия в Эдинбург, на приеме у короля?
Видя, как на кровати Флоры растет гора одежды, Лахлан начинал понимать, что его следующий сюрприз не идет ни в какое сравнение с этим. Подойдя к камину, он взял в руки маленькую шкатулку.
– Я оставлю тебя за этим занятием, но, прежде чем уйти, хочу показать еще кое-что.
Положив на кровать стопку льняных сорочек, Флора повернулась к нему.
– Но ты уже и так дал слишком много…
– Всего лишь маленький знак внимания. Подарок по случаю нашей свадьбы.
Лицо Флоры вытянулось.
– Да? А у меня ничего нет для тебя.
– У меня есть ты, и этого более чем достаточно. – Лахлан протянул ей шкатулку: – Взгляни на это.
Взяв шкатулку, Флора поставила ее на стол. Лахлан молча наблюдал, как она развязывает шнурок и поднимает крышку. Он не мог видеть ее лица, потому что Флора опустила голову, но услышал, как она ахнула.
Осторожно вынув туфельку из шкатулки, Флора поднесла ее к свету. Крошечные жемчуга и алмазы, которыми был усеян каблук изящной шелковой туфельки засверкали в свете пламени камина.
– О, Лахлан… – В голосе Флоры звучал неприкрытый восторг. – Как тебе это удалось? Туфли просто превосходны. Как ты сумел подобрать их по размеру?
– Я подобрал один из твоих башмачков, потерянных в море, который волной вынесло на берег.
– Но откуда ты мог знать, что он тебе пригодится?
Лахлан пожал плечами:
– Я не знал, но… Просто я надеялся, что в конце концов мне удастся убедить тебя и эти туфельки станут знаком нашего единения.
Флора счастливо улыбнулась:
– Это самые красивые туфли, какие только мне доводилось видеть. Они, вероятно, стоят целое состояние…
Так оно и было, но Лахлан хотел купить подарок для Флоры, не прибегая к помощи ее приданого. Взяв руку Флоры, он поцеловал ладонь, не сводя с нее глаз.
– Просто я хотел показать, как много ты для меня значишь.
Флора была бесконечно тронута вниманием Лахлана. Удивительно, как такой жесткий и несгибаемый человек, не остановившийся перед тем, чтобы ее похитить, смог оказаться таким внимательным.
Обхватив плечи Лахлана, Флора привстала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.
– Благодарю тебя, – прошептала она. – Я буду их очень беречь. А теперь мне хотелось бы подарить что-нибудь тебе. Чего ты хочешь? Только скажи, и если это в моей власти…
Лахлан кашлянул.
– Флора, я…
В его голосе ей послышалось что-то необычное, и Флора в ожидании склонила голову:
– В чем дело? Ты был чем-то озабочен в последние несколько дней. Тебя что-то беспокоит?
– Нет, но… Скоро начнут прибывать гости. У нас остается мало времени, чтобы побыть наедине до начала завтрашней церемонии.
Гостей будет немного, подумала Флора, ощутив болезненный укол разочарования. Ее кузен Аргайл, брат Рори, несколько вождей соседних кланов с семьями. Не такой она представляла себе свою свадьбу.
– Мне жаль, – сказал Лахлан, будто прочел ее мысли. – Тебе хотелось бы, чтобы па свадьбе присутствовало больше членов твоей семьи.
Флора покачала головой:
– Не важно. Раз ты хочешь, чтобы все произошло как можно скорее… – Внезапно Флора нахмурилась. – А твой брат Джон – он прибудет вовремя? Мне не терпится познакомиться с ним.
Лахлан молчал. Каждый раз, когда речь заходила о Джоне, ему становилось не по себе.
– На этот раз мы его не увидим, – наконец ответил он. – Джон задерживается.