Они сидели в машине, которую Ребекка поймала после того, как вышла с почты. Все время до прихода Карен они с шофером колесили по кварталу кругами. Наконец расстроенная Карен показалась возле входа на станцию «Пенн», и они подхватили ее. Теперь такси влилось в самую гущу движения по Восьмой авеню, и они по-черепашьи продвигались в направлении работы Карен.
— Я думаю, все это не случайное совпадение, — задумчиво заметила Ребекка. — Человек, забравший пакет, знал, что за ним следят.
— Боже!.. — испуганно прошептала Карен. Если это так на самом деле, то, с одной стороны, с нее снимается часть вины за то, что она проворонила преступника, но с другой… это означало, что он знал ее в лицо. Какой ужас!
— Шустрый паренек, судя по всему, — пробормотала Ребекка, пытаясь скрыть разочарование, чтобы не огорчать Карен.
Проклятие, они так близко подобрались к нему — и вот теперь упустили! Ах, если бы только в полиции прислушались к ее мольбам о помощи! Тогда можно было бы окружить здание почты и установить в зале телекамеру, которая не пропустила бы того, кто забрал пакет. Преступник был бы задержан уже спустя минуту. А так…
Ребекка, не удержавшись, чертыхнулась вслух.
— Прости меня… — тоненьким голоском пролепетала Карен.
— Ладно, ты не виновата. Просто я очень расстроилась. Надеялась, что нам удастся получить что-то конкретное, перед тем как я отправлюсь в Европу.
Карен удивленно вскинула на нее глаза:
— Ты отправляешься в Европу? Когда? Почему молчала до сих пор? А что тебе там? По работе? Подожди, а как же быть с квартирой? Я ни за что не вернусь туда одна!
Ребекка улыбнулась:
— Держись за сиденье, Карен.
Она рассказала о задании, которое устроил ей Стирлинг. Глаза у соседки полезли на лоб.
— Ты будешь снимать леди Ди?! — пораженно выдохнула она. — Бекки, ты станешь миллионершей!
— Там будут работать и другие ребята, — мягко возразила Ребекка. — Мои снимки не получат ранг эксклюзивных.
— Все равно! Вот это да! Подумать только… Ты мне потом расскажешь, как она выглядела? Во всех подробностях! Ничего себе работенка! А можно я поделюсь с Диком? Он со стула рухнет!
— Лучше не говори пока, — предупредила Ребекка строго. — Я не хочу, чтобы конкуренты узнали о моем задании раньше времени. А после того как Стирлинг продаст мои снимки, можешь кричать об этом хоть на каждом перекрестке.
На следующее утро Ребекка проснулась, почувствовав, что ее кто-то целует в шею у самого ушка. От удовольствия по спине побежали мурашки. Она томно потянулась, выгнувшись, и заложила руки за голову. Губы Стирлинга опустились к ее грудям… Ребекка полностью расслабилась, отдавшись ласке его сильных и влажных губ. Вот он взял в рот ее возбужденный сосок. В Ребекке будто что-то мгновенно перевернулось. Сон как рукой сняло. Ее захлестнуло сильное желание. Пульс участился. Она сильнее выгнула спину, придвигая грудь к лицу Стирлинга еще ближе. Ребекка уже почувствовала приближение оргазма, как вдруг его рука скользнула ей между ног.
— О, Стирлинг! — с придыханием в голосе прошептала она, зажав его руку бедрами.
В следующее мгновение она достигла пика и зажмурилась, всем своим существом ловя сладостные, острые ощущения. У нее перехватило дыхание, настолько сильными были волны наслаждения, накатывавшие на нее одна за другой. Стирлинг вошел в нее пальцами и умело стимулировал ее, продлевая и усиливая оргазм. Наконец Ребекка в последний раз вскрикнула и, прижавшись к нему всем телом, замерла.
— Ну как? — шепнул он, выждав время.
— Фантастика! — не своим голосом проговорила Ребекка, вновь расслабившись и пытаясь отдышаться. — Прости, я не подождала тебя. Это так стремительно произошло… — Она благодарно поцеловала его в щеку, в висок и в уголок рта. — Ты потрясающий любовник!
— Ты тоже.
Он вновь принялся ее гладить, и она почувствовала бедром его эрекцию. Крепко обняв Стирлинга за шею, она стала целовать его прямо в раскрытый рот. Ее язычок быстро бегал туда-сюда, даря ему приятные ощущения. Затем Ребекка заставила его перевернуться на спину, чтобы она могла сесть на него верхом.
— Теперь твоя очередь получать удовольствие, — промурлыкала она чувственно.
— Я хочу тебя… — негромко и хрипло произнес он.
Им редко доводилось заниматься любовью по утрам, так как Карен по большей части ночевала у себя, но когда они это делали, Стирлинг бывал особенно неистовым и ненасытным.
Ребекка стала медленно опускаться на него сверху, принимая его в себя. Застонав от наслаждения, он обхватил ее за бедра и резко погрузился в ее влажные жаркие глубины. С уст Ребекки также сорвался легкий стон. Крепко прижимаясь к нему бедрами, она начала двигаться вверх-вниз, порой поднимаясь очень высоко, так, что он едва не выходил из нее…
— Нет, нет, черт, не смей! Я хочу быть в тебе!.. — задыхаясь, страстно шептал Стирлинг.
Ребекка безоглядно отдавалась в его власть, и Стирлинг лихорадочно задвигался под ней, желая поскорее закончить эту сладкую муку. Но когда его оргазм был уже близок, Ребекка вновь поднялась. Она стремилась оттянуть кульминационный момент, зная, что потом он доставит им обоим больше удовольствия.
— Ребекка…
Она вновь опустилась на него, подстроившись под его ритм, и не останавливалась до тех пор, пока он не закричал от наслаждения. Приближая и усиливая пик его ощущений, она двигала бедрами из стороны в сторону, уперевшись руками ему в грудь. Наконец он достиг своей высшей точки и, глухо застонав, излился в нее.
— Я люблю тебя… — прошептал Стирлинг спустя минуту, переводя дух.
— Я тоже тебя люблю, — мягко ответила Ребекка.
Она не солгала, но чувствовала, что способна любить сильнее. С одной стороны, она любила Стирлинга всем сердцем… но все же не настолько сильно, чтобы поступиться своей самостоятельностью. Не настолько, чтобы стать его женой.
Они долгое время лежали молча. Потом Стирлинг вновь открыл глаза и улыбнулся:
— Хорошо у нас день начинается, верно?
Ребекка кивнула:
— Просто прекрасно, милый.
— А ведь так всегда могло бы быть, — поддразнил, ее Стирлинг.
Она фыркнула, понимая, что попалась в его нехитрую ловушку.
— И ты уверен, что при этом мы переживали бы столь же острые ощущения? — возразила она.
— Почему бы и нет? Что нам помешает? Послушай, Бекки, милая, любимая моя девочка, почему ты не хочешь попробовать? Почему бы тебе не переехать ко мне, хотя бы на время для начала, вместо того чтобы проводить здесь одни вечера? И потом я не потерплю, чтобы ты жила там, когда твоей жизни угрожает опасность! Я серьезно! И раз уж на то шло… почему бы нам не воспользоваться ситуацией и не попытаться зажить вместе? А?
Ребекка заглянула Стирлингу в глаза. Ей очень не хотелось обижать его.
— Сейчас нам хорошо, очень хорошо… — тщательно подбирая слова, проговорила она. — Но только оттого, что мы оба знаем — это случай. А если мы будем знать, что это правило, боюсь, нам будет не так просто ловить столь острые ощущения. По крайней мере половиной того удовольствия, которое мы дарим друг другу, мы на самом деле обязаны тому факту, что как раз не живем вместе.
Стирлинг помрачнел:
— Значит, ты счастлива лишь потому, что не веришь в долговременность наших отношений? По-твоему, мы вообще не можем связать свои судьбы?
Ребекка минуту колебалась с ответом.
— Нет, ты меня неправильно понял, — наконец проговорила она. — Научно доказано, что многим людям хорошо друг с другом именно потому, что им не мешают взаимные обязательства… которые автоматически встанут перед нами, как только мы начнем жить под одной крышей друг с другом.
— Чепуха! Мои родители вместе вот уже более сорока лет и души друг в друге не чают! Твои тоже, насколько мне известно.
— Да, но наши родители — люди другого поколения. Тогда были одни запросы, сейчас совсем иные. Им было нужно немного. Мы же хотим все — и сразу, Стирлинг. И карьеру, и детей, и счастье. Но так не бывает. Приходится выбирать.