— Прости. Ты же знаешь, какая я своенравная. А остановиться у сэра Эдварда мне посоветовала Дженни. Мне ее предложение понравилось, ведь я еще не потеряла надежды на то, что сэр Эдвард поможет мне распутать эту историю и выследить мерзавцев.
— Это вряд ли, Бекки. Он не даст в обиду ни себя, ни свой трест и будет оберегать его любой ценой. Лучше скажи, ты переедешь сегодня ко мне?
В его глазах отразилась такая мольба, что Ребекка тут же сдалась.
— Да, я перееду к тебе.
— Спасибо, Бекки. Я люблю тебя.
— Еще бы меня не любить! — весело воскликнула она. — Где ты найдешь другую такую же одаренную, трудолюбивую, удачливую и, наконец, просто прелестную девочку? Которая к тому же запросто может разогреть в микроволновке ужин на двоих!
— Позвольте мне проводить вас до дома, миледи, — взволнованным, надтреснутым голосом, выдававшим его потрясение, проговорил Питерс.
Никогда за всю свою жизнь он не видел зрелища более дикого. Его хозяйка, утонченная аристократка, сидела на корточках в вонючем конском стойле перед застреленной ею же кобылой и разговаривала с ней, как с живым человеком. Револьвер лежал на ее бархатной юбке. Питерс быстро наклонился и взял его, чтобы ей, чего доброго, не взбрело в голову воспользоваться им снова.
— Пойдемте в дом, миледи, — повторил он. — Здесь очень холодно, вы можете простудиться.
Анжела Венлейк не ответила. Питерс даже не мог поручиться, что она его расслышала. Лицо ее с тонкими чертами было мертвенно-бледным. Белая и тонкая рука с ухоженными ногтями и бриллиантами на пальцах продолжала гладить шею лошади, а глаза были пустые и безжизненные, как у лунатика, который ночью встал с постели. Вздохнув, Питерс сделал еще одну попытку:
— Миледи, пора возвращаться в дом. Пойдемте. Я провожу вас.
На этот раз Анжела подняла голову и посмотрела на него так, словно видела впервые в жизни. На лице ее отразилась смесь легкого удивления и раздражения. Наконец, спустя пару минут, она пришла в себя.
— Утром вызовешь кого-нибудь из живодерни, чтобы они забрали Клевер, — совершенно спокойным голосом сказала она.
Анжела поднялась с корточек и стала отряхивать налипшие на платье ошметки сена. Затем она молча обогнула Питерса и сама направилась к выходу из конюшни. Питерс побрел следом.
Вернувшись в дом, Анжела обернулась и сказала:
— Я буду тебе очень признательна, если ты и прочая прислуга будете держать язык за зубами и не станете сплетничать.
— Разумеется, миледи.
Анжела повернулась и молча стала взбираться по лестнице к себе в комнату. Когда она скрылась в спальне, Питерс перевел дух и быстро ушел на кухню, где у печки пытались согреться и обсушиться Джон, Хезер и Рода.
— Что случилось? — испуганно спросила Хезер.
Питерс строго посмотрел на всех троих и проговорил в свойственной для себя манере с вопросительной интонацией:
— Отвела душу, только и всего, а что?
— Как это?
— Пошла на конюшню и пристрелила новую кобылу мистера Саймона, а что?
— Да? Ушам своим не верю! — пролепетала потрясенная Хезер.
Джонс и Рода также издали приглушенные восклицания.
— Можете мне поверить, — мрачно проговорил Питерс. — Завтра утром я позвоню на живодерню, чтобы ее забрали из стойла. Так-то.
Вернувшись после обеда к себе в агентство, Стирлинг снарядил Мину по магазинам, велев купить свежих креветок, сыру, фруктов, хлеб и бутылку вина. Он хотел, чтобы первый вечер Ребекки в его квартире был особенным. Подумав, он также попросил Мину купить цветы, шоколад, пачку свечей и засахаренные груши, которые, как он знал, Ребекка очень любила.
— Да, и еще, — проговорил он, подытоживая. — Купи флакончик «Бьютифул» от Эсти Лаудер. Он такой розово-золотистый, ну ты увидишь. Это ее любимые духи.
Мина усмехнулась, обнажив в улыбке два ряда ровных белоснежных зубов.
— Будет исполнено, босс. Что-нибудь еще? — Она весело подмигнула ему: — Может, обручальные кольца?
Стирлинг улыбнулся в ответ:
— Нет. Это чуть позже.
Ровно в половине шестого он заехал к сэру Эдварду. Покупки, сделанные Миной, были свалены на заднем сиденье машины. Ребекка к тому времени уже собрала свои вещи и писала прощальную благодарственную записку сэру Эдварду. Когда она закончила, Стирлинг и швейцар помогли ей отнести к машине ее чемодан и сумки.
— Итак, милая? — сказал он. — Все?
Она улыбнулась ему, радуясь тому, что они наконец вместе.
— Вроде все, Стирлинг.
Они вышли к машине.
— А это что? — воскликнула она, увидев через стекло многочисленные пакеты, сваленные на заднем сиденье.
— Твой сегодняшний ужин.
Она изумленно подняла на него глаза:
— У тебя сегодня будут гости?
— Нет. Только я и ты. Я купил все то, что ты любишь.
Тронутая его словами, она потянулась к нему для поцелуя, и он сграбастал ее в медвежьи объятия. Но вдруг она увидела поверх его плеча медленно проезжавшую мимо них машину и встретилась глазами с тем, кто сидел за рулем и пристально наблюдал за ними.
— Что там? — спросил Стирлинг, почувствовав напряжение во всем ее теле. Он обернулся, но машина уже уехала. — Кто это был?
Бледная Ребекка пробормотала:
— Джерри Рибис.
Они прекрасно поужинали и запили еду бутылочкой восхитительного «Шатонёф дю Пап». И только после этого Ребекка вдруг поняла, как сильно она все-таки соскучилась по Стирлингу. Все ее тело ныло в ожидании его ласк. Она украдкой наблюдала за тем, как он медленно раздевается, и не могла дождаться, когда он закончит. Вид его небольших крепких ягодиц и мускулистых ног вызвал в ней приступ дикого желания. Она сама быстро разделась, чувствуя, как томление охватывает ее истосковавшиеся по его губам и рукам груди, как влажно и горячо у нее внутри. Она хотела заполучить его в свои объятия немедленно! О душе и любовной прелюдии нечего было и думать! Ребекка не могла ждать. В последний раз они занимались любовью более трех недель назад, и сейчас она жаждала его так же сильно, как в тот день, когда это произошло у них впервые. Если не сильнее. Едва он коснулся ее, как она почувствовала сладкую истому и слабость во всем теле. Они даже не добрались до постели. Стирлинг подхватил ее на руки и прижал к стене спальни.
— Милый, милый… — шептала она, зажмурившись и полностью отдавшись нахлынувшему на нее возбуждению.
Он вошел в нее быстро, одним мощным рывком, и она повисла на нем, обвив руками его шею и склонив голову ему на плечо. Ее ноги даже не касались пола. В первые несколько секунд ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание от сладостных волн наслаждения, прокатывавшихся по всему ее телу. Но затем она стала помогать ему, насколько это было возможно в такой позе, отдаваясь своему мужчине со всей силой своей женской страсти.
Они делали это молча и быстро. Нетерпение подстегивало обоих, и вскоре и он, и она добрались до пика наслаждения. Наконец они замерли, пытаясь отдышаться, а потом Стирлинг подхватил ее на руки и отнес на постель.
— Теперь ты моя навечно, — шептал он, не размыкая своих объятий. — Я не отпущу тебя.
Ребекка удобно устроилась рядом с ним, будучи не в силах спорить. Ей было хорошо. Стирлинг будил в ней страсть и дарил ей сладкие мгновения телесной любви. Ребекка знала, что ей очень повезло со Стирлингом, но она не могла отказаться от своей независимости и свободы. Ей хотелось в жизни еще слишком многого, помимо Стирлинга. И она знала, что как только смертельная опасность минует, она вернется жить в свою квартиру. Но сейчас ей не хотелось говорить об этом. Ребекка поцеловала его в шею и сказала в очередной раз, как сильно она его любит. Вскоре она заснула крепко, как ребенок.
— Поездка в Англию явно пошла тебе на пользу, — заметил он уже утром, когда они были в душе.
Ребекка оглядела себя в зеркале, и ей понравилось то, что она увидела. Шелковистая, нежная кожа словно светилась изнутри, блестящие волосы мягкими волнами струились по плечам.