Зная, что большая часть его слов будет наверняка пересказана Гитлеру, Сталин сделал вид, что полностью разделяет взгляды японского министра. Да, согласился он, у азиатских стран интересы должны быть исключительно в Азии. В Европе будет доминировать Германия, а СССР и Япония разделят свои интересы в Азии. Советский Союз оккупирует Иран, Афганистан, Ирак и восточный берег Персидского залива. Пусть Гитлер думает, что, поразмыслив, Сталин склоняется к его рекомендациям, высказанным в ноябре 1940 года во время визита Молотова в Берлин. Пусть он думает так и спокойно лезет в Англию…
К сожалению, продолжал Мацуока, он не может не обратить внимание господина Сталина на совершенно неконструктивную, провокационную и просто оскорбительную позицию, которую заняли поджигатели войны в Вашингтоне по отношению к Германии и Японии. Особенно, к Японии. Они грозят нам торговыми санкциями, обещают задушить нашу экономику, заморозить наши активы, пожаловался Мацуока. При этом они позволяют себе разговаривать с нами таким тоном, будто мы не великая держава, а их колония. В Вашингтоне не отдают себе отчета, что это все может кончиться дли них весьма плачевно. Сейчас вся Япония возмущена очередной американской провокацией. Рузвельт приказал своему флоту постоянно оставаться на Гавайских островах, чтобы, по его словам, играть роль револьвера в руках полицейского и «остановить Японию, вставшую на путь откровенною разбоя». Речь идет о наших действиях в Индокитае, которые проводятся строго в рамках договора, заключенного с французским правительством в Виши. Какое право имеет Америка объявлять какие-то страны преступными, а себя считать блюстителем порядка?
Сталин уклонился от прямого ответа на этот вопрос, но поинтересовался, насколько волнует Японию та гигантская программа военно-морских вооружений, которая в настоящее время осуществляется в Соединенных Штатах. Не кажется ли в Токио, что эта программа направлена в первую очередь против них?
Мацуока признался, что столь откровенная подготовка Америки к войне против его страны очень волнует японское правительство. Но, добавил он, никто не сомневается, что американцы способны наковать горы кораблей, самолетов и прочего оружия, но кто будет воевать этим оружием?
Он, Мацуока, сильно сомневается, чтобы американцы были на это способны. (Себя Мацуока считал величайшим знатоком Америки и возможностей ее народа). Американцы, продолжал японец, очень разложены своими стандартами жизни и либерализмом демократии. Несколько поражений, которые они наверняка потерпят, хотя бы из-за недостатка боевого опыта, быстро заставят Вашингтон искать мира. Общественное мнение, столь сильное в США, составленное из истеричных жен и мамаш призванных в армию бездельников, немедленно заставит не в меру воинственного президента Рузвельта вернуть их сынков — разных там клерков, адвокатов, репортеров и джазменов — обратно домой к их спокойной и сытой жизни.
Сталин оживился. Примерно то же самое говорили ему и его аналитики. Америка готова поставлять оружие в любом количестве, чтобы воевать чужими руками. Но вести самостоятельно изнурительную современную кровавую войну — совершенно неспособна. Неспособная — благодаря сильному общественному мнению и демократии. Кроме того, не унимался обиженный Мацуока, нам тоже есть чем удивить этих янки, если они полезут воевать.
Сталин знал, о чем говорил японец. Советская разведка давно уже сообщала о строительстве в Японии каких-то сверхмощных линейных кораблей, аналога которым не было ни у Соединенных Штатов и ни у кого в мире. Огромный японский флот мог без страха ждать любых провокаций Америки. Прекрасные боевые корабли — мощнейшие авианосцы, линкоры и тяжелые крейсера — были укомплектованы великолепно обученным личным составом, готовым умереть за Родину и Микадо в духе древних традиций воинов-самураев: победа или смерть.
Принимая во внимание это обстоятельство, даже немного удивляла столь невзвешенная политика президента Рузвельта, бросающего вызов сразу Японии и Германии, имея при этом лишь пародию на настоящие вооруженные силы.
Разволновавшись, Мацуока признался Сталину, что ненавидит американскую демократию, которая разлагает народ, заставляя его подчиняться своим собственным прихотям, а не выполнению национальной задачи, поставленной вождями.
Поэтому он, Мацуока, убежденный сторонник стран Оси и противник гниющих демократий.
На это Сталин без секунды колебаний заверил японского министра, что он также убежденный сторонник стран Оси и противник англо-американского империализма.