Волны музыки доплыли до кованой ограды больницы и просочились сквозь изящные анималистические прутья, окутывая припорошенные снегом кустарники, скользя по дорожкам, ведущим к корпусам.
В это время больница жила своей обычной жизнью: приемы пациентов, осмотры, плановые операции, процедуры и т.п. В одном из шестигранных корпусов располагалось отделение для тяжелобольных, это был самый красивый корпус. Первый этаж представлял собой открытое пространство без кабинетов или перегородок, но с множеством столиков и стульев, диванов и кресел, где можно почитать, отдохнуть, поговорить, выпить кофе или чай. В центре холла находился стеклянный лифт, точнее 4 лифта, два грузовых и два пассажирских. Сами палаты располагались вдоль стен и вместе с коридорами образовывали круги как у Сатурна, только роль планеты играл лифт. Коридоры были соединенные с лифтами стеклянные мостиками, украшенными разнообразными растениями. Снизу эта конструкция напоминала экзотическое колесо. Однако жемчужиной корпуса был витражный потолок в виде купола, который в погожий день делал больничные коридоры яркими и жизнерадостными.
В обеденное время в корпусе для тяжелобольных было не многолюдно: несколько медсестер, посетителей и пациентов. Одна из медсестер обратила внимание на то, что раздвижные двери открылись, и подул легкий ветер, а вместе с ним вплыла лирическая музыка. Девочка, которая сидела с дедушкой вскочила и запела надрывно и грустно:
Иди вперед, не бойся сделать первый шаг
Иди на встречу неизвестности, судьбе
И пусть пророчит беды и неудачи твой враг
Ты помни, счастье добывается в борьбе
И если даже друг скажет, что это твой крах
Не слушай его вранья, верь только себе.
- О нет, - простонала одна из медсестер, кружа в хороводе с другими медработниками и пациентами. Хоровод растянулся на все шесть этажей больницы, в нем участвовали все пациенты, даже те, которые были прикованы к постели и на колясках. Девочка продолжала петь, она бегала по перилам, летала с помощью лиан от одного этажа к другому. Ее пение завораживало и заставляло всех двигаться в том направлении, в котором двигалась она. Девочка, словно мартышка, добралась до пятого этажа, и оказалось около худого и прозрачного мужчины на инвалидном кресле.
- Возьми, - прошептал он, протягивая кинжал, - передай ей.
Она молча взяла кинжал и пронзительно закричала, отчего хоровод на несколько секунд распался, но потом снова соединился энергично, двигаясь в такт Рапсодии Гершвина. Девочка перестала петь, а только считала: раз, два, три, раз, два, три. Все двигались под ее счет, она же, пряча в складках халата нож лунной походкой двигалась по направлению к лифту. Одна из медсестер смогла вырваться из хоровода и подбежала к девочке, которая входила в лифт.
- Что он тебе дал? - спросила медсестра, вбегая вслед за девочкой.
- Раз, два, три, раз, два, три, - продолжала считать девочка.
- Я тебя спрашиваю, что дал тебе Аза?
Но девочка ничего не ответила, она продолжала считать и отбивать ритм музыки правой ногой и грозить пальцем медсестре. Двери лифта открылись на третьем этаже. Девочка выпорхнула из лифта и сбивая все на своем пути, зигзагообразно побежала к одной из кровати, которая стояла в коридоре. Медсестра следовала за ней.
- Что ты делаешь Изабелла? - медсестра трясла ее за плечо
- Раз, два, три, - Изабелла повернулась к медсестре и ударила ножом в живот, пациентку, которая лежала на кровати. Медсестра охнула и с ужасом посмотрела на девочку. Изабелла продолжая считать, вынула из раны нож и провела им по щекам медсестры. Небольшое облачко поднялось из раны пациентки и окутало медсестру, которая упала на пол и стала биться в конвульсиях.
- Раз, два, три, раз, два, три, - продолжая считать, Изабелла взобралась на перила, ухватилась за лиану и прыгнула.
Медсестра с трудом поднялась и неровными шагами направилась к лифтам. Но потом вернулась за ножом. Она посмотрела на пациентку, провела рукой по ее волосам и сказала:
- Прости, у меня не было другого выхода. Как бы я еще могла выбраться из этой тюрьмы – моего тела. Может быть, тебя спасут.