Аргентинский историк Д. Львович в 2015 г., исследуя национализм в Аргентине, отмечает, что сам Перон вел борьбу с движением националистов в своей стране: «Неприятие Пероном неприкрыто фашистских и антисемитски настроенных членов кабинета имело свою подпитку в философии нового политического реализма, который вскрывал сущность международных националистических течений»131.
Такая же эволюция во взглядах происходила в советской и постсоветской российской историографии. Известный специалист по истории Бразилии Б.И. Коваль поначалу считал Перона и Варгаса фашистами132, но позже пересмотрел свои взгляды133. Он счел необходимым «провести радикальную переоценку роли таких высших политических лидеров стран Латинской Америки, как Варгас, Перон, Фигерес и др.»134.
Тем не менее, бразильский исследователь М.С. ди Фрейтас полагает, что правление Ж. Варгаса «невозможно понять, не приняв во внимание ту важную роль, которую играли фашистские практики в политической культуре, определявшей курс государственной политики». Ученый считает, что «если рассматривать правление Варгаса комплексно, то мы увидим, что оно отнюдь не было фашистским». Вместе с тем этот период бразильской истории был крайне противоречивым. С одной стороны, Варгас гарантировал «некоторые права трудящимся, но одновременно, стремясь противостоять вовлечению рабочих масс в политические партии социалистической направленности, использовал типично фашистские методы»135.
Современный американский историк Ф. Финкельштейн, рассматривающий перонизм как форму авторитарного популизма, которая расширила социальное участие аргентинских граждан, но одновременно с этим сократила некоторые политические свободы, подчеркивает, что Перон всегда восхищался фашизмом, даже в тот период, когда он решительно отвергал применение фашистских методов в практической деятельности. Начиная с 1943 г., Перон периодически использовал фашистов и неофашистов для осуществления грязной работы. Перонизм, считает Финкельштейн, хотя и никогда не был классическим фашистским движением, являлся постфашистским политическим популистским образованием, вынужденно отказавшимся от характерного для «эпохи фашизма» насилия. Это движение консолидировалось после 1945 г., когда классический фашизм потерпел свое историческое поражение во Второй мировой войне. Эта же практика, имевшая органическую связь с фашизмом, по убеждению исследователя, была продолжена Пероном в период его второго президентского правления (1973—1974), а после смерти — его третьей женой Исабель Перон (1974—1976). Под руководством самого могущественного министра администрации Исабель Хосе Лопеса Реги неофашистская организация «Тройка А» (Triple A), то есть «ААА» (Аргентинский антикоммунистический альянс), выступала в качестве военизированного отряда перонистского правительства. В период с июля по сентябрь 1974 г. членами этой организации было убито 60 человек. Финкельштейн усматривает корни начавшейся после свержения военной хунтой перонистского правительства «грязной войны» не просто в атмосфере холодной войны. Он полагает, что политика государственного террора по отношению к противникам военного режима имела более глубокие исторические корни136.
Вновь возникает вопрос: почему до сих пор существуют такие разногласия в понимании сути фашизма, Второй мировой войны, бегства и дальнейшей судьбы нацистских преступников? Во многом этому способствовало засекречивание важнейших материалов. Правда, следует сказать, что ЦРУ в период с 1960 по 1990-е годы, а затем в 1998 г. рассекретило многие материалы (и намерено продолжить это в 2020 г.)137, но далеко не все. Известно, что наиболее важные из них были сокрыты на 70 лет и пока остаются в архивах. Но это не единственная причина существующих до сих пор противоречивых интерпретаций. За годы, прошедшие после войны, произошли значительные изменения в судьбах различных стран и всей мировой политике, что позволяет с новой точки зрения взглянуть на прошедшие события. Как верно отмечает российская исследовательница Л.С. Окунева, «феномен фашизма до сих пор не изучен до конца и, более того, в его исследовании постоянно появляются новые грани: например, сегодня это — усиленное внимание к культурологическим вопросам, “возрожденческим” аспектам идеологии фашизма (возрождение нации, воспевание героев прошлого, исторических традиций) и др.»138.
131
Львович Д. Правый национализм в Аргентине ХХ века: между католическим традиционализмом и фашизмом // Берегиня. 777. Сова. 2015. № 3 (26). С. 282.
132
Коваль Б.И. История бразильского пролетариата (1857—1967). М., 1968; Он же. Латинская Америка: революция и современность. М., 1981.
133
Коваль Б.И. Трагическая героика ХХ века. Судьба Луиса Карлоса Престеса. М., 2005; Он же. Этический портрет бразильского популизма (1924—1954) // Латинская Америка. 2010. № 7.
134
Подробнее см. Строганова ЕД. Изучение латиноамериканского фашизма в советской и постсоветской историографии // Берегиня. 777. Сова. 2015. № 3 (26). С. 289, 294-295.
135
Ди Фрейтас М.С. Правая рука ребенка и тело нации: идеи евгеники и фашистская культура в Бразилии // Берегиня. 777. Сова. 2015. № 3 (26). С. 228.
136
Подробнее см. Finchelstein F Transatlantic Fascism: Ideology, Violence and the Sacred in Argentina and Italy, 1919-1945. Durham, 2010; Idem. The Ideological Origins of the Dirty War: Fascism, Populism, and Dictatorship in Twentieth Century Argentina. Oxford, 2014; Idem. From Fascism to Populism in History. Oakland, Calif., 2017.
137
Nazi War Crimes Disclosure Act // Central Intelligence Agency. URL: https:// www.cia.gov/library/readingroom/collection/nazi-war-crimes-disclosure-act
138
Окунева Л.С. Об одной давней, но столь актуально звучащей сегодня дискуссии (к 40-летию дискуссии «К проблеме современных правоавторитарных режимов» на страницах журнала «Латинская Америка») // Берегиня. 777. Сова. 2016. № 4 (31). С. 71; также см.: Железняков А.С., Лебедева Н.С., Окунева Л.С., Богдашкин А.А., Лыкошина Л.С., Яхимович З.П., Галкин А.А. Фашизм и правый радикализм в Европе и Америке: история и современность («круглый стол») // Социально-гуманитарные знания. 2016. № 4; Окунева Л.С. Был ли фашизм в Латинской Америке? О некоторых и малоисследованных и спорных гранях латиноамериканской истории 1930—1940-х гг. // Латиноамериканский исторический альманах. 2017. Т. 18.