Смерть матери казалась чем-то невероятным. Эбби не могла забыть тот день, когда в больнице спросила врача, как это случилось. Подавленный происшедшим, он горестно посмотрел на нее и искренне признался:
— Мы и сами не знаем. Лет пять — десять назад произошло неправильное деление одной из клеток — тогда все и началось…
«Неправильное деление». Непостижимо, как такая крохотная вещь могла привести к катастрофическим последствиям.
— Эй! — окликнула Джекки из-за груды камней. — Хватит поклоняться своим предкам — иди сюда и составь мне компанию.
Эбби вернулась к восседавшей возле надгробия подруге.
— Моим предкам! Это скорее твои предки, белая женщина.
— Ой, хватит с меня этой чуши — ты такая же жительница штата Мэн, как и я, и давай без обид.
Эбби села по-турецки, взяла самокрутку, затянулась и вернула назад. Дождавшись, пока ощущения дойдут из легких до головы, она развернула сандвич. Они молча поели; потом Эбби легла на траву и, заложив руки за голову, стала смотреть на небо.
— А ты обратила внимание, что чуть ли не половина похороненных здесь моложе нас с тобой? — спросила она.
— Вечно у тебя какие-то мрачные мысли.
— Вот найду метеорит — повеселею.
Они рассмеялись, лежа на траве и глядя в небо.
ГЛАВА 11
Рэндал Уорт обогнул Трамкэп-Айленд на своем двадцатичетырехфутовом «Морском волке»; сбивчивую работу дизельного двигателя сопровождали выхлопы, расстилавшиеся над водой облаком цвета бурбона. Трескотня помех едва позволяла Уорту угадывать звучавшую по радио музыку.
Он ловил лобстеров один, без кормчего — работать с ним никому не хотелось. Ну и ладно, не надо ни с кем делиться. Только что какая-то дрянь неожиданно оборвала ему леску. «Провались ты… мать твою!»
Он закинул последнюю ловушку и, повернув руль вправо, пошел на холостом ходу. Леска скользнула в воду, увлекая за собой буй. Ненадолго оставив штурвал, Уорт допил остатки «Курс лайт»[20] и выкинул банку за борт. Он вытер рот и взглянул на приборную панель — двигатель остывал, форсунки были забиты, топливо брызгало с выхлопами, оставляя на воде радужные разводы. Трюмные помпы то и дело изрыгали в океан маслянистую жидкость. Он сплюнул. На палубе валялось нечто моллюскообразное; пнув водяной шланг, он смыл его в сливное отверстие.
Уорт надеялся, что эта рухлядь прослужит ему до конца сезона. Потом он выправил бы страховку и затопил ее. Требовалось всего лишь вставить в трюмную помпу плохой предохранитель и бросить катер на пару дней у причала.
По правому борту проплыл остров Трамкэп-Айленд и вдали показались очертания Кроу-Айленда — и здоровенного, как пузырь, белого купола старой наземной станции. Из гавани острова выплыл паром и, обогнув мыс, направился к Френдшипу. Обернувшись на материк, Уорт с удивлением увидел катер, приютившийся в тихом местечке пролива у острова Марш. Он прищурился.
Ну конечно, «Мареа». Катер Эбби Стро.
Тут же сбавив ход, он вгляделся в даль. Поднимающаяся по позвоночнику ярость наполняла голову, словно вода, пропитывающая губку: мартышка поганая, он не забыл, как она ответила ему на приятное напоминание — «давай, глубже». Да еще в присутствии этой сучки Джекки Спэнн, чтоб ее кто-нибудь хорошенько отымел… Болтаются здесь на Лаудз-Айленде, сокровища ищут. По слухам, у Эбби появилась какая-то карта.
Катер продолжало сносить течением. Уорт вытащил из пластиковой упаковки последнее пиво и выкинул ее за борт. «Может, придушит пару тюленей».
Хлебнув из банки, он воткнул ее в прикрученный возле приборной доски держатель. Ему стало не по себе: появились нервозность и зуд. Он судорожно заскреб щеки, сдирая болячки и ощущая, как кончики пальцев повлажнели от выступившей крови.
Уорт выругался. Нырнув в крохотную подсобку, он отыскал спрятанную стеклянную трубку с колбочкой, кинул в нее что-то твердое и дрожащей рукой поднес зажигалку. Послышался характерный звук, и он порывисто вдохнул — заполнивший колбочку дым пошел в легкие. Прислонившись к покатой стенке, он закрыл глаза в ожидании эффекта, и внезапная эйфория дала ему наконец-то почувствовать себя человеком.
Запихнув трубку за рыболовные снасти, он выскочил на палубу, ощущая себя всемогущим. Ему вновь попалась на глаза «Мареа» со своей вытянутой на воде тенью, и сердце наполнилось глухой злобой. Располагая некой картой, эти искатели сокровищ могут и впрямь что-то найти.