Прогуливаясь по этому оживленному рабочему цеху под открытым небом, Форд наблюдал, как под перестук зубил каменотесов из уложенных среди мешков с песком булыжников рождаются чудеса одиннадцатого века — танцующие апсары, Будды, фаллосы и наги. Тут же рядом из металлического сарая доносился шум подключенного к генератору современного принтера, печатающего все необходимые «документы», удостоверяющие подлинность происхождения того или иного артефакта. А по другую сторону свежеиспеченные поделки подвергались обработке всевозможными кислотами, грязевым ваннам, окраске чаем, покрытию яичным белком и даже погребению для придания им пущей убедительности.
Окидывая взглядом толпы рабочих, продавцов и покупателей, Форд искал знакомый силуэт своего старого приятеля Хона. И вот наконец тот появился — невозможно было не заметить его пухленькую фигурку с точно отполированной маковкой, мелькающей среди мастеровых, — то и дело заговаривая со всеми, постукивая тростью по изваяниям, громко хохоча и явно получая удовольствие от происходящего.
— Хон! — Устремившись к нему, Форд тепло пожал его руку.
— Уаймэн, друг мой! Как же здорово тебя видеть, мать твою!
— Меня зовут Керк, — подмигнув, поправил тот.
— Керк, дружище! — не моргнув глазом воскликнул Хон и, запрокинув голову, звонко рассмеялся, однако тут же посерьезнел. — Вот уж не думал, что вновь увижу тебя после… — Он замолчал, недоговорив.
— А я вот здесь.
— Ты чертовски похудел, Керк! А волос седых!.. Но есть древняя камбоджийская поговорка: «Снег на крыше не означает, что в камине погас огонь»! — Он вновь рассмеялся.
— Почему-то не верится, что поговорка древняя камбоджийская.
Хон махнул рукой.
— У меня для тебя подарок. — Сунув руку в карман, он вытащил оттуда головку Гаруды — мифического существа в виде птицы. — Подделка, конечно. С возвращением.
К счастью, Форд не забыл о камбоджийском обычае обмениваться подарками.
— А это — тебе.
Сквозь круглые очочки Хон уставился на зеленый камень.
— Только не говори мне, что ты приехал в Бангкок скупать камни!
— Это настоящий изумруд. Качества, надо сказать, паршивого, но мне понравилась резьба. И, могу тебя заверить, меня не обманули.
Хон, сощурившись, осмотрел минерал, снял очки, протер их полами рубашки и вновь надел.
— Не может быть — тоже Гаруда!
— Великие люди одинаково мыслят. — Форд указал в сторону поля, свободную от палаток. — Прогуляемся.
Они немного прошли молча.
— Мне так и не представилась возможность сказать тебе, как я сожалею…
Едва коснувшись плеча, Форд остановил его.
— Не надо.
Хон кивнул, и они пошли дальше.
— Неплохой бизнес, а? — показал он на палатки.
— Отличный, — согласился Форд. — По крайней мере теперь хоть не разбирают храмы на камни — полностью одобряю.
— Добро пожаловать в новую Камбоджу!
Пока они шли, Форд украдкой посматривал на своего старого приятеля — тот ничуть не изменился. Хону по идее было не меньше пятидесяти, однако время, казалось, не властвовало над ним: опрятно одетый в холщовый жакет оливкового цвета, белую сорочку со свободно повязанным галстуком и брюки цвета хаки, с тростью в руке, он походил на персонаж из фильма про Индиану Джонса. Внешность порой обманчива — он был человеком на редкость отважным, спокойным и хладнокровным. «Вот, — думал Форд, — что значит вырасти при режиме красных кхмеров».
— Так что за задание, Керк?
— «Медовое».
— Ты про девочек или про камешки?
— Камешки. Я здесь для того, чтобы выяснить, откуда веревочка вьется.
Резко остановившись, Хон повернулся.
— Ты вернулся в ЦРУ?
Форд покачал головой.
— Я на вольных хлебах.
Сжавшая трость рука Хона несколько расслабилась.
— И на кого же ты работаешь?
— Не важно. Мне необходимо установить Джи-пи-эс-координаты местонахождения, все задокументировать, сфотографировать, снять на видеопленку и передать информацию.
— И что некто будет с ней делать?
— Не знаю, да особо и не интересуюсь.
Хон задумчиво покивал, теребя мочку уха.
— Здесь есть некий посредник, торгующий «медовыми» камнями, по имени Прам Форганг, — сказал Форд. — Знаешь его?
Хон склонил свою кругленькую голову.
— Да, конечно. Он один из основных торговцев в городе: камни, антиквариат и рис — все три кита нашей экономики.
— У него есть семья?