— И во что он тебе обошелся?
— Семьсот баксов. Достала его через «ибэй»[2] — «селестроновский»[3] шестидюймовый «Кассегрен», автонаведение, камера и все прочее.
Последовал тихий присвист.
— Должно быть, тебе перепадают солидные чаевые.
— Меня там любят. Больше получала бы, лишь работая ртом, да и то вряд ли.
Хихикнув, Джекки закашлялась дымом. Она протянула «косячок» Эбби, и та вновь глубоко затянулась.
— Рэнди выходит, — понизила голос Джекки.
— Господи… ну вот пусть и плавает себе за буйками.
Джекки хмыкнула.
— Какая ночь! — воскликнула Эбби, глядя на звездный купол. — Давай-ка пофотографируем.
— В темноте, что ли?
Покосившись на приятельницу — не шутит ли она, — Эбби не углядела и тени улыбки. И ее вдруг охватило теплое чувство к своей чуть бестолковой, но милой подруге.
— Ты не поверишь, — сказала Эбби, — но телескопы лучше работают в темноте.
— Ну да. Это я какую-то чушь сморозила. — Джекки постучала себя по голове. — Кто там?
Они дошли до конца пирса. Эбби установила штатив, убедившись, что тот надежно стоит на дощатом настиле. Найдя низко висевший на небе Орион, она повернула телескоп в том направлении и, пользуясь механизмом компьютерного наведения, задала определенное местонахождение. Под тихое жужжание шестеренок телескоп, развернувшись, нацелился на пятнышко у основания Меча Ориона.
— На что будем смотреть?
— На Туманность Андромеды.
Эбби заглянула в окуляр, и перед ней словно распахнулась Галактика — мириады сияющих звезд. От сознания собственной незначительности на фоне открывшейся необъятности у нее перехватило горло.
— Дай-ка. — Джекки откинула назад длинные непослушные волосы.
Эбби молча отошла, уступив ей место. Джекки припала к телескопу.
— А далеко это от нас?
— Два миллиона двести пятьдесят тысяч световых лет.
Посмотрев некоторое время молча, Джекки выпрямилась.
— И ты думаешь, там есть жизнь?
— Конечно.
Эбби подрегулировала телескоп, увеличивая поле зрения, чтобы охватить весь Меч Ориона. Андромеда съежилась до размеров гриба-дождевика. Нажав на спусковой тросик, она услышала легкий щелчок раскрывшегося затвора объектива. Понадобится двадцатиминутная выдержка.
Долетевшее с океана легкое дуновение брякнуло снастями рыбацкой лодки, на что, словно в унисон, тут же откликнулись стоявшие в гавани суда. Будто первое предвестие бури, несмотря на царивший мертвый штиль. Где-то у воды раздался крик невидимой гагары, и на него издалека ответила другая.
— Надо еще по одной. — Джекки скрутила новый «косячок» и, лизнув, зажала губами. Огонек зажигалки осветил ее лицо — бледную веснушчатую кожу, зеленые ирландские глаза и черные волосы.
Поначалу Эбби увидела лишь неожиданно вспыхнувший свет — он появился из-за церкви. В гавани на мгновение стало светло как днем. Абсолютно бесшумно, точно призрак, свет чиркнул по небу; затем раздался сотрясший причал глухой удар, за ним рокот, похожий на рев доменной печи, и, сверкнув над океаном, «нечто» скрылось за Лаудз-Айлендом. Заключительная вспышка сопровождалась раскатистой канонадой, с грохотом удалявшейся, чтобы окончательно смолкнуть где-то за океаном.
Город позади взорвался истеричным собачьим лаем.
— Что за хрень? — вырвалось у Джекки.
Эбби увидела, как горожане высыпали из домов на улицы.
— Выкинь «дурь», — шепнула она.
Возбужденно переговариваясь, люди повалили на ведущую с горы дорогу. Поблескивая карманными фонариками и указывая на небо, все спускались к пирсам. Со времен войны 1812 года, когда шальное пушечное ядро пробило крышу конгрегационалистской церкви, это становилось величайшим событием в Раунд-Понде,[4] штат Мэн.
Эбби вдруг вспомнила про свой телескоп. Затвор объектива был все еще открыт, и он продолжал снимать. Нащупав спусковой тросик, она дрожащей рукой нажала на кнопку. Через мгновение на маленьком жидкокристаллическом экране телескопа появилось изображение.
— Ничего себе! — «Нечто» пересекло картинку ослепительно белой молнией на фоне мириады звезд.
— Весь снимок испорчен, — заглядывая ей через плечо, констатировала Джекки.
— Шутишь?! Да ему теперь цены нет!
ГЛАВА 2
Следующим утром Эбби протиснулась в двери кафе «Каборд» с целой пачкой газет под мышкой. Приятное бревенчатое заведение с клетчатыми шторками на окнах и мраморно-белыми столиками казалось почти безлюдным, но она углядела сидевшую, как обычно, в углу со своим кофе Джекки. Туманная утренняя сырость давила на оконные стекла.