I. Переводы с греческого имели весьма важное значение в ученолитературной деятельности самого Эригены ввиду особого отношения его к греческим писателям, интереса к ним и стремления усвоить их воззрения.
а) Первое место между трудами этого рода занимает Versio operum S. Dionysii Areopagitae, перевод ареопагитских творений (Floss, с. 10351194), сделанный по поручению Карла Лысого, нужно думать, уже после написания сочинения о предопределении, как сказано выше, и не бывший первым трудом Эригены при французском дворе (после 851, 858?, до 861–862). Переводу предшествует посвящение его королю в стихах (Praefatio, с. 1029–1030) и особое предисловие в прозе, в котором, обращаясь также к королю, Эригена говорит о вызвавших его перевод обстоятельствах и об особенностях перевода и сообщает сведения о личности св. Дионисия и о содержании его произведений (с. 1031–1036). Кроме того, в начале перевода помещены стихи в честь св. Дионисия (с. 1037–1038), в конце — стихи, направленные против Рима (с. 1194). Эригеною переведены были все известные на греческом языке с именем Дионисия Ареочагита произведения. Перевод его пользовался большою распространенностью в средние века, даже после появления других, более удовлетворительных переводов, и сохранился в значительном числе рукописей. Издаваем был ранее в 1503, 1530, 1536, 1556 годах, вновь издан в 1853 году Флоссом[200].
б) Versio Ambiguorum S. Maximi, перевод сочинения св. Максима Исповедника, известного под названием Άπορα είς Γρηγόριον, или Περί τδ πορηθέντων κεφαλαίων tv τοίς τοϋ ίχγίου Γρηγόριου τοΰ θεολόγου Λόγοις (Floss, с. 1195–1222), сделан был также по поручению короля, вскоре после перевода Дионисия (около 861–862 г.).
Сочинение Максима было переведено в целом виде, как показывает изданный у Флосса под другим заглавием отрывок перевода относящийся к концу его (Liber de egressu et regressu animae ad Deum. Fragmentum. c. 1023–1024). И этому труду предпосылается предисловие, с обращением к королю, где указывается значение, какое тлеет произведение Максима для понимания ареопагитских творений (с. 1193–1196). Известны также стихи, имеющие отношение к этому труду, — посвящение перевода Карлу, стихи относительно дчика переведенного творения и стихи к читателю его (с. 1235–1236). В противоположность предыдущему, рассматриваемый труд в средние века был, по–видимому, почти совсем неизвестен. Флосс не встретил ни одного кодекса для своего издания и ограничился перепечаткой лишь того отрывка, который издан у Gale, в приложении к сочинению о разделении природы (1681), именно начала перевода[201].
II. Из оригинальных произведений Эригены, написанных прозой, какие известны и изданы доселе, имеет точную дату своего происхождения.
a) De divina praedestinatione liber, полемическое сочинение о предопределении против Готтшалка (Floss, с. 355–440), написанное, как сказано выше, в 851 году, по настоянию Гинкмара и Пардула и частью самого короля. Были уже указаны обстоятельства, сопровождавшие его появление. Сочинение состоит из 19 глав, кроме пролога с четверостишием в конце и эпилога. Надписания глав не вполне соответствуют действительному развитию мыслей в сочинении и вообще оно представляет значительные трудности при изучении. Полемические цели и необходимость применяться к авторитету бл. Августина препятствовали свободному изложению собственных воззрений автора, вынужденного притом спешить, и самые воззрения его еще не определились окончательно ко времени написания этого сочинения. В обычае той эпохи Эригена не стесняется употреблять самые резкие выражения против Готтшалка, которые потом обращены были против него самого[202]. Сочинение обнаруживает ту глубину мысли и высоту абстракции, которые проявились потом в главном произведении философа, и при всех недостатках[203] признается, однако, высоко стоящим и в формальном отношении над произведениями других писателей того века[204]. Встреченное осуждением со стороны франкских богословов и целых соборов сразу же по своем появлении, оно уцелело каким‑то образом до настоящего времени, в единственной, насколько известно, рукописи, современной, может быть, автору, и по ней издано Mauguin’oм в 1650 году и затем Флоссом[205].
б) Главное произведение Эригены есть сочинение Περί φύσεως μερισμού id est De divisione naturae libri V, называемое также в кодексах и у самого Эригены просто libri περί φύσεως[206], о разделении природы или о природах (Floss, с. 441–1022). Предпринятое по убеждению Вульфада, нужно думать, уже по окончании упомянутых переводов (858?, до 866), сочинение это представляет в своем содержании цельную систему воззрений философа и, разделяясь на пять книг, соответственно разделению самой системы, изложено в виде диалога учителя с учеником. В отдельных книгах нередко встречаются значительные отступления от главного предмета, о котором должна идти речь, и повторения прежде сказанного. Но они допускаются автором сознательно, ввиду важности и интереса некоторых затрагиваемых вопросов, имеющих притом особое значение в целом системы, и ради лучшего уяснения известных положений. В общем поэтому они не нарушают цельности произведения, сообщая лишь пазнообразие его содержанию[207]. Что касается диалогической формы сочинения, то нет нужды видеть в ученике, который вообще ставит вопросы и дает ответы вполне достойные самого учителя, представителя «церковного сознания» Эригены, как делает это Кристлиб[208], или предполагать с Вильгельмом Мальмсберийским, будто маской собеседника философ хотел прикрыть неприятные для латинских читателей положения[209]. Свои убеждения он не стеснялся высказывать решительно и прямо, как в этом произведении, так и в других. Но следует признать, что эта форма, сама по себе сообщающая живость изложению, вполне соответствовала характеру внутреннего развития спекуляции Эригены, давая ему удобное средство в виде вопросов и возражений с особой рельефностью представить недоумения и противоречия, встречавшиеся ему в его философствовании. Способ выражения автором своих мыслей, по общему почти Признанию, отличается высокими достоинствами. Касаясь самых отвлеченных вопросов спекуляции, не имея за собой установившейся философской терминологии, он находит, однако, возможным говорить более или менее ясно и просто. По временам речь его, не чуждвя иногда некоторой растянутости, принимает поэтический оттенок. К рассматриваемому сочинению собственно и относятся похвальные, даже восторженные отзывы об Эригене как писателе некоторых новейших ученых[210].
200
Codd.: Ratisb. (Monac.) 137, sec. X‑XI, Vindob. 971 (olum salisb. 157) XI, Uindob. 754 (olim theol. 217) XII, Darmstad. (olim Colon) 30 XII, Ftirstenfeld. (Monac.) 9 XV, Vatic. 177 XIV, Vatic. 176 XIV, Lips. 188 XIII, Florent. 89 XI‑XII etc. (Gan‑davensis, Parisienses). Floss, § 13. Edd.: Opera Dionysii veteris et nov[a]e translatio‑nis, etiam novissim[a]e ipsius Marsilii Ficini, cum commentariis Hugonis, Alberti, Thomae, Ambrosii oratoris, Linconiensis et Vercellensis. Argentinae. 1502–1503. (только Cael. hier., с коммент. Гуго и Альберта, I, f. 1–162, и Eccles. hier., f. 163–178). S. Dionysii Areop. martyris, ep. Athen. et Gallorum apostoli opera, quae quidem extent, omnia, quintuplici translatione versa, et commentariis D. Dionysii a Rikel Carthusiani nunc iterum diligentissime editis elucidata, ab innumeris, quibus antehac scatebat mendis sedulo vindicata. Coloniae. 1556.
[Из Дополнения: Траубе различает 3 фамилии манускриптов, которые содержат перевод ареопагитских творений, сделанных Эригеной: 1) франко–галльскую, ведущую начало от Анастасия Библиотекаря, который исправил, будто бы, в 860г. перевод Эригены и приложил к нему переведенные им самим с греческого схолии, также свое письмо к Карлу Лысому; 2) итальянскую, обязанную своим происхождением, по догадке, Иоанну, герцогу Кампании, который Приказал переписать творения Дионисия в X в., причем оригиналом послужил аккмпляр первой фамилии; 3) германскую, имеющую в основе манускрипт, писанный в XI в. монахом из монастыря св. Эммерама в Регенсбурге Отло (Othlo), который имея перед собою список второй фамилии. Последние две фамилии отличаются от первой тем, что в них нет приложений, сделанных Аяастасием, и имя переводчика читается «Ierugena», а не «Eriugena»; сверх того В кодексах германской фамилии к переводу прилагается стихотворение против Рима. К франко–галльской фамилии относятся кодексы: Berolin. 46 (olim Bitulk.) X. Florent. bibl. Laur. plut. LXXXIX sup. 15–XI, Bemens. 19 X‑XI, Abrincens. XII Dannstadt, (olim Colon.) XII; экземпляром этой же фамилии пользовался Туго, комментировавший Дионисия (cod. Paris. 1619, Tolos. 150, Cantabrig. coll. сотр. Christi 314) и Иоанн Saracenus, переработавший перевод Скота вместе с схолиями и вновь издавший (cod. Carnot. 131, Tolos. 151; cf. V. Rose. Die Hand‑schriftenverzeichnisse der königl. Bibliothek zu Berlin. В. I. Berlin. 1893. 68: Laur. S· Cr. 1. 13, 1. 2. 3, Troyes 1094 etc.). К итальянской: Bamberg. ВIV 8 XI‑XII, Bamberg. BIV 7 (с первого), Cassin 221 XI; (сюда же, по–видимому, нужно отвести и описанный в Xenia Bernardina II. Die Handschriftenverzeichnisse. I. Wien. 1891. 381, cod. 236 XII, с Ierugena и без всяких приложений). К германской: Мопас. 14137 (S. Emmerami) XI, Vindob. 754 XII, Monac. 22037 (S. Benedicti in Wessobrun) XII, Vindobon. 971 (olim Salisb.) XIII, Vatic. 176 XIV, Monac. 6909 (dim FOrstenfeld.). Первое издание 1503, часто потом повторявшееся, сделано с 1–ой фамилии; Флосс в новейшем издании следовал списку Отло. Traube. Pöetae. Ill, 525, 555. — На самом деле происхождение как первой фамилии, так, вероятно, и двух последних, близких одна к другой и производимых у Траубе на первой, нужно представлять несколько иначе, нежели как он представляет. Анастасий Библиотекарь, по Траубе, не только дополнил перевод Эригены схолиями и приложил к нему свое письмо, но и исправил его в 860 г.; этот исправленный и получивший одобрение папы Николая перевод, по его мнению, и был отослан в Галлию и его‑то мы имеем, прежде всего, в кодексах франко–галльской фамилии (cf. 520з). Но в каком виде состоялась апробация перевода Эригены в Риме при Николае I (если она имела место) и был ли отправлен тоща же апробированный экземпляр в Галлию, об этом в действительности Ничего не известно. Поводом и единственным основанием думать, будто Анастасий исправлял перевод Эригены, является в данном случае для Траубе, по–видимому, лишь то обстоятельство, что у Гинкмара в сочинении о предопределении 859–860 г. приводятся в 4 местах цитаты из Дионисия: так как они, по словам Траубе, «иногда согласны с текстом Иоанна, какой мы читаем ныне, иногда разногласят», то они должны, по его предположению, «по–видимому, представлять текст Иоанна, или еще неотделанный окончательно, или, что вероятнее, еще не исправленный Анастасием» (aut extrema manu nondum perpolitum aut, quod veri similius est, ab Anastasio nondum emendatum); Траубе приводит при этом для примера текст С. h. XV из Гинкмара и Эригены наряду с греческим (τό γάρ αισθητών<.„>πλησιάξουσιν). Traube, 521з. Но именно сопоставление как этой, так и других встречающихся у Гинкмара цитат с текстом перевода Эригены (ср. у нас с. 94–96 прим.) и доказывает с наглядностью, что мы имеем здесь дело не с двумя лишь редакциями одного перевода, неисправленного и исправленного, а с двумя совершенно различными переводами: тексты всюду лишь разногласят самым решительным образом. Цитаты у Гинкмара представляют, по всей вероятности, как было замечено, не что иное, как отрывки из перевода Гильдуина, несомненно существовавшего, но не нашедшего распространения. Ср. Staudenmaier. J. Sc. Erigena. 1635. О действительных отношениях Анастасия к переводу Эригены можно судить по письму его Карлу Лысому 875 года и по замечаниям, встречающимся между переведенными им и приложенными к переводу Эригены греческими схолиями. Из письма Карлу видно, что Анастасий вообще совсем не брал на себя труда исправления сделанного Эри–геною перевода, а ограничился именно лишь тем, что написал схолии на полях готового перевода; там, где он видел разногласие между переводчиком и греческими схолиастами в понимании того или другого выражения, он только замечал об этом, по его словам, в самих схолиях, но' не изменял, очевидно, текста перевода. Cf. Anastasii epist. Migne s. l. 1.122, c. 1027–1028: Sane ubi a verbis inter‑pretis scholia ipsa dissentire vidi, ut lector, quid de apposita lectione interpres sense‑rit, quid scholion insinuet, indifficulter (al. indifficiliter) agnoscat, et verba interpre‑tis scholio inserui, et, qualiter ea scholii compositor praetulerit, innui. Сама латинская глосса к творениям Дионисия, ведущая начало от Анастасия и интересная, по словам Розе, именно по встречающимся в ней собственным замечаниям Анастасия, касающимся греческого текста и отношений самого Анастасия к переводу Эригены, хотя находится во многих рукописях, к сожалению нигде доселе не напечатана. Rose. 66–68. (Розе приводит некоторые места из cod. Berol. 46. Издание этой глоссы было бы важно и в том отношении, что дало бы возможность выделить из ряда других схолии св. Максима, отмеченные у Анастасия знаком креста. Rose, 67.) Таким образом, если в основе так называемой франко–галльской фамилии лежит кодекс, бывший в руках Анастасия, то не исправленный им в 860 г. и тогда же отосланный во Францию, а только дополненный схолиями и отправленный Карлу Лысому с письмом уже в 875 г. — Вторая фамилия произошла, по предположению Траубе, от одного из экземпляров первой в Хв., а от нее в свою очередь произошла третья. Но если главное отличие этих фамилий от первой заключается в отсутствии в них дополнений, сделанных Анастасием, если, между тем, кодекс с дополнениями явился в свет лишь к 875 г., тогда как экземпляры перевода Эригены без дополнений существовали, по крайней мере, с 860, то, очевидно, гораздо естественнее видеть в Кодексах так наз. у Траубе итальянской (а затем и германской) фамилии прямо копии экземпляров последнего рода и нет нужды предполагать, чтобы вообще когда‑либо впоследствии редакция Анастасия подвергалась сокращению со стороны переписчиков и сделанные им дополнения были сочтены излишними. Между прочим, сам Анастасий указывает, по–видимому, что он имел перед собою (в Италии) еще несколько списков перевода Дионисия помимо того, на котором написаны были им схолии. Cf. Rose, 68. Cod. Berol. 46 f. 7b: Ergo ihm in‑voamtes (C. h. I). Hie quidam mendosi codices pro 4ergo» *non ergo» habent. cum фжсиз codex «ουκουν» habeat. quod ergo significat sicut ante nos quoque disertissi‑mi testantur interpretes. Кодекс, писанный Отло, родоначальник третьей фамлии, едва ли не стоит в связи именно с этими, упоминаемыми Анастасием mendosi codices. Ср. у Флосса варианты в издании перевода Дионисия, с. 103728: ВН (-Мопас. 137 XI, Fürstenfeld. 9 XV): Nos ergo; ср. и далее всюду ВН. Существовало ли чтение Ierugena в кодексах без дополнений Анастасия уже в IX веке, Наряду с чтением Eriugena в кодексе Анастасия, неизвестно. Выяснение исто–рвн в взаимных отношений кодексов перевода Дионисия было бы интересно, Между прочим, потому, что могло бы вести к уяснеиию происхождения различных форм имени Эригены.].
201
Cod.: [cf. Mabillon. Act. SS. Ord. S. Bened. sec. IV, pH, p. LXVI]. Floss, §14, Xvil. Christ, reg. 596 X, f.9. Floss, § 12. Edd.: Th. Gale. I. Sc. Erigenae de Divisione Naturae libri quinque diu desiderati. Accedit appendix ex Ambiguis S. Maxi mi Graece et Latine. Oxonii. 1681. App. p. 1–45. — F.öhler. Anccdota graeca. T. I. [Περί διαφόρων ίυιοριών τών άγιου Διονυσίου καί Γρηγορίου πρός θωμαν töv ήγιασμένον — заглавие первого помещенного в издании произведения Максима]. Наіае. 1857. р.38–93–Migne, ser. gr. t.91, с. 1061–1115.
[Из Дополнения: У Траубе указываются следующие кодексы перевода Ambigu‑onim: Armament. Paris. 237 IX (olim S. Martini a Campis prope Parisios; Cat. I, 128), Mazarin. biblioth. 561 IX (olim Gorziensis; Cat. I, 226), Mabilionis. Traube. Poetae. III. 526.].
202
Prol. versus; I, 2, 4; И, 1, 2; III, 4, 5, 7; IV, 1–4; XVIII, 1; epilog. 3. Cf. Christlieb, 38 Anm.
203
Huber, 59–60: zum Theil sehr geistvolle, zum Theil aber auch wieder verworrene und sich selbst widersprechende Schrift.
205
Codd.: S. German. 1314 (olim 634) bibl. Regiae Paris, по Флоссу X (Floss, § 10), no Quicherat IX века (Plotini Enneades. Ed. Dobner. Paris. 1855. p. 550–551), прежде принадлежал корбейскому монастырю, где может быть был и написан. Edd.: Maugin. Veterum Auctorum, qui IX seculo de Praedestinatione et Gratia scripserunt, opera et fragmenta. Paris. 1650. 4°. Т. I. p. 109 sqq.
207
De div. nat. Ill, 1, с. 619B; III, 23, с. 688А; IV, 7. с. 769D; V, 36, с. 978С. «Боюсь, — Мыечает, например, в последнем месте ученик, — как бы многократное повторение сложных рассуждений об этом и том же не наскучило читателям». «Сложная материя, — отвечает учитель, — и трудности неудобопонятнейших предметов требуют многократных и сложных разъяснений и, может быть, найдутся и такие читатели, которым более понравится частое повторение одного и того же, чем краткое лишь и беглое упоминаний о том, что часто ускользает от взоров ума; такое упоминание обыкновенно более закрывает, чем разъясняет трудные предметы, и более наводит, чем удаляет двусмысленность».
210
Эберт относит к литературным достоинствам сочинения сторойность композиции в целом, ясность выражения, точность и правильность, которые не часто можноно встретить в сочинениях столь отвлеченного, спекулятивного характера, легкость и подвижность изложения, приковывающего внимание читателя. Ebert, II 264."Редкое сочетание остроумия в самой высокой степени и глубокомыслия у Эригены, говорит Kreutzhage, сказывается и в его замечательном, всюду проникнутом воодушевлением способе выражения мыслей (Schreibart), так что при чтении [его произведения] все время пребываешь в таком настроении, как будто находишься в каком‑то храме, или священной роще, полной чудесных образов и таинственных голосов (Geisterstimmen), которые вещают о сокровеннейших тайнах жизни». Kreutzhage. Mittheilungen aber den Einfluss der Philosophie auf die Entwickelung des innern Lebens. Münster. 1831. S. 216. Cf. Floss, c. 108. Christlieb, 128. Huber, 44.