Ребекку внезапно очень встревожило направление беседы. Кайл Стокбридж коварный противник. Он знает все уловки и не погнушается использовать большинство из них.
— Если это не просто вопрос доказательства чего-нибудь, — осторожно произнесла она.
— Я так и подумал, — спокойно подтвердил он. — Понимаю, что, раз так все запуталось, ты никогда не поверишь, насколько важна для меня, если я не докажу тебе.
Она не смотрела на него.
— И как ты можешь сделать это?
— Как ты воспримешь, — медленно спросил Кайл, — если я скажу тебе: «Вперед, Бекки, продавай Балларду «Долину гармонии»?
Ребекка от неожиданности дернула головой.
— Продать Балларду?
Он кивнул, больше ничего не говоря.
— Если бы я сделала это, ты пришел бы в ярость. Взорвался. Впал в бешенство. Ты никогда не простил бы мне такого, уже не говоря о том, чтобы захотеть вернуть меня.
Кайл покачал головой, по-прежнему ничего не говоря, но неотрывно наблюдая за ней.
Ребекка поигрывала стаканом с бренди.
— Я не понимаю тебя.
— Я пытаюсь кое-что доказать тебе, Бекки, и не знаю другого способа сделать это.
— Но, Кайл…
Он шагнул вперед и мягко забрал у нее стакан.
— Я хочу тебя больше, чем эту проклятую землю. — Он взял ее за подбородок. — И хочу, чтобы ты знала это.
Кайл нагнул голову и захватил ее рот с неспешным обольстительным пылом, который заставил Ребекку затрепетать. Она коснулась его запястий, его рук и затем, сдаваясь, легко вздохнула и уцепилась за него.
— Вот так, детка, — выдохнул он, прижимая ее крепче. — Вот так. Перестань бороться со мной. Вернись ко мне и позволь мне показать, как сильно я хочу тебя.
Боль и ярость, гнавшие Ребекку подальше от него, растаяли в тепле объятий Кайла. Именно там ей всегда и хотелось находиться, подумала она. Она любит его. И это невозможно изменить, как ничто на земле не сможет изменить будоражащие ощущения, которые она испытывала, когда Кайл занимался с ней любовью.
— У меня такое чувство, что я пожалею об этом.
— Нет, не пожалеешь. Я все сделаю, чтобы ты не пожалела. Все хорошо, Бекки, — заверяюще пробормотал Кайл ей в шею. — Между нами снова все наладится. Вот увидишь. Дай мне шанс показать тебе.
Успокаивающие нежные слова подчеркнула цепочка голодных поцелуев.
— Ведь понимаю, что пожалею, — беспомощно прошептала Ребекка.
— Нечего понимать, кроме моих чувств к тебе. Это то место, где ты должна находиться, Бекки. Именно здесь — в моих руках.
Доверившись чувствам, Ребекка позволила себе утонуть в его огне. Он прав: именно здесь она и должна находиться. Она прижалась к нему, осознавая его отклик всеми фибрами души. Кайл не делал никакой тайны из того факта, что его физическая реакция на нее была неистовой и безотлагательной.
И осознавала, что не в состоянии скрыть собственный ответ. На этом уровне они равны.
Ребекка почувствовала пальцы Кайла на застежке своей блузки. Он снял кофточку с едва сдерживаемым пылом, что было удивительно трогательным. Ему тяжело держать себя в руках, поняла она, но он пытается не подгонять ее.
Ребекка подняла лицо и поцеловала твердую линию его подбородка.
— Все в порядке, — услышала она собственный шепот, он застонал и теснее прижал ее к себе.
— Я хочу сделать все правильно. Хочу показать тебе, — хрипло произнес Кайл, распуская ее волосы и ловя пальцами темно-коричневую гриву.
Ребекка улыбнулась, дрожа.
— Ты всегда делаешь это правильно. С тобой никогда не будет что-то по-другому.
«И это правда», — подумала она.
— О, Бекки, — прохрипел он. — Моя сладкая, нежная, сексуальная Бекки. Ты сводишь меня с ума.
Он начал быстро раздевать ее, его руки двигались по согретой огнем коже. Когда последний предмет ее одежды лег маленькой кучкой у ног, Кайл легко коснулся большим пальцем ее груди. Соски напряглись, он с удовлетворением улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать их.
— Кайл… — хрипло выдохнула она.
Ребекка закрыла глаза и погладила его под рубашкой. Сила его крепких мышц очаровывала как всегда.
Он позволил ей скинуть с него рубашку и переместить пальцы ниже. Кайл не потрудился до конца застегнуть джинсы. Когда она начала возиться с молнией, он поймал ее пальцы.
— Ты дрожишь.
Кайл выглядел очень довольным этой маленькой демонстрацией ее отклика.
— Знаю и ничего не могу с этим поделать.
— Я рад. А знаешь ли ты, что делаешь со мной?
— Что?
— Почувствуй все сама, хотя и так уже должна знать к настоящему времени.