– Нет, – сипит Юлька.
А сама на меня смотрит. Пристально так. Со значением.
– Нельзя, – говорит. – Вопросы должны быть такими, чтобы только «да» или «нет» в ответку.
Удивился Миха:
– Ребята, вы чё? С Богом состаканились?
А эти двое ехидно между собой переглядываются, и глазки от нас прячут.
– Давайте, колитесь, – напирает Миха. – Рупь показал – второй не ныкай.
– Да не поймёте вы, – отмахивается Вован. – Так просто не расскажешь.
– А ты рискни, – кипятится Миха. – Грамотный…
Юлька видит, что нешуточно братана нашего задело, и пытается как-то съехать:
– Про Козырева слышали?
– А то, – говорю. И ухмылку не сдерживаю. Это они мне про Козыря? – Да я у него сам раздаче учился. Первый катала в районе. С любой руки четырёх тузов себе сдаст, и ещё скажет, чего там в прикупе. Его даже Сергеич-магнат в Москву возил, на большие деньги…
– Нет, – смеётся Юлька. – Академик Козырев. Он ещё при Сталине в тюрьме сидел…
– О! – обрадовался Миха. – Из людей, значит. Такой зря уши топтать не будет. И что там с ним?
– Прибор мы тут с Юлей сделали, – мнётся Вован. – Как раз по теме: на вопросы отвечает.
– Как это? – требует Миха.
– Наверное, лучше показать, – вошью закрутился Вован, вытряхивая из сумок научные бэбихи. – Только это не всё. У нас там, за домом, в гараже…
– Вот ещё, – бурчит Миха и запускает пятерню в ведро. – Пока пиво не кончится, да раки не облетят, что ветки в осеннюю пору… топить тебе лучше незрячих котят, чем звать меня спутником в гору…
Да. Миха у нас такой. Возьмёт, бывало, гитару, потренькает минуту-две, а потом, как выдаст песню душевную. Жаль только, что говорить он не в тех местах учился – мат через слово, а то хоть на слух записывай, да в журнал, или в газету какую. Высоцкий отдыхает…
– Не пойдёт он никуда, – перевожу студентам. – Сперва раков доедим.
– Ну и хорошо! – пожимает плечами Вован и складывает имущество обратно в сумку. – Есть такая штука, мужики, прибор Козырева называется…
И пошёл, и поехал. Про металлический цилиндр со стеклянной крышкой. Про диэлектрическую спицу, подвешенную на капроновой нити по оси цилиндра. Про разновесные грузики, укреплённые на разных плечах этой спицы. Много чего насвистел за тот час, что мы с Михой пиво кончали. Всего не упомнил. Говорю же – слесарь третьего разряда. Что с меня взять? Но суть была примерно ясна: откачали они американским пылесосом из цилиндра воздух, и спица им заместо стрелки на «да» и «нет» начала показывать; отвечать на важные вопросы.
– Только непонятно, чего показывает, – сокрушался Вован. – Мы даже протарировать автоответчик не можем.
Вижу, что Миха совсем скис. То ли от пива разномастного, – виданное ли дело, своё бочковое с жестяночно-импортным мешать? То ли от наглости студентов. Вован, – он же всегда так: буром и без оглядки на порядок. Не видит, что ли: пиво кончается? И раки «уходят»… Печалька у нас. И нега. Вперемешку, значит. А он усугубляет.
Миха на меня глянул. Пришлось поддержать:
– Всё ясно, – говорю. Вру, конечно. Ну, чтобы они не задавались. – Вот только непонятно, как вы у своего цилиндра спрашиваете. Куда вы ему вопросы вкладываете?
– На дно цилиндра, – спешит Юлька учёностью похвастать. – Сквозь стеклянную крышку, мы направляем луч лазера…
– Это чего? – уточняет Миха.
– Брелки у мелюзги видел? Как фонарики, только очень маленькие. Вечерами на стенке доллары рисуют, звёздочки всякие. Вот это самое оно и есть. Только сам луч мы модулируем шумом от биения крови в висках…
– Крови? – Миха даже банку в сторону отставил.
– Аппарат для прослушивания, что у врачей на шее болтается, представляешь? – поясняет Вован. – Для каждого прибора нужно два таких. Сами слухалки накладываем на виски, а выходы, что доктора себе в уши закладывают, подсоединяем к микрофонам и к усилителю низкой частоты. Сигналы с усилителя поступают на прерыватель питания лазера. Вот и вся модуляция.
– И чё? – Миха от растерянности даже икнул.