-- А ты попробуй в этой схеме кого-нибудь на взятке взять! Идеальная схема взятка превращается в законный гонорар! И ты свой вопросик хозяйственный разрешаешь безболезненно, и слуга народа получает мзду без всякого страха.
-- А что Карбасову в этой схеме перепадало?
-- Как что? Ну ты даёшь! Десять процентов он свои с каждой суммы имел, плюс связи, связи, связи... А в последние годы он вот на выборах подвизается, - всех подряд консультирует, без всякого разбора. И выходит у него это, надо признать, неплохо...Слухи ходят, что он, чуть ли, не с Кремлём напрямую работает... Но, я думаю, что враньё всё это - он же сам про себя эти слухи и распускает... Это они умеют...
-- А чего ты с ним не поделил?
-- Да есть тут у нас с ним одна не закрытая темка... Обещал я ему кое-что, но только голос мне недавно был, что дьявол, для грязной работы вызванный, никуда потом не уходит, а остаётся с нами... И так мне что-то боязно стало... А Паша... Да, Бог с ним! Давай лучше по пивасику! А?
-- Тебе возьму, но сам не буду - у меня тут ещё, по всему, мероприятие намечается, так что я - пас, - обозначил свою позицию Зотов, а Паша пожал плечами - мол, как хочешь.
Зотов заказал две бутылочки местного сорта "Барон Юнгерн" и, когда кельнер выполнил заказ, напомнил Грише об обещании рассказать про незадачи Томиловой. Он торопил Гришу, боясь последствий понижения градуса. Но Гриша начал из далёка:
-- Вот скажи, Дима, что делать, если мужчина любит женщину, которую, как это не прискорбно, любит и его закадычный друг? А?
-- По Маркесу или по Борхесу?
-- А всё равно!
-- Со скалы её, наверное, сбросить, чтоб не мельтешила мультяшка.
-- Суровое решение, но верное... Да только тут закавыка, - это смотря какая баба... Вот есть здесь у нас известный предприниматель и меценат, а точнее, бандитствующий авторитет, по кличке Мякиш, и любит он до потери памяти некую даму - Людмилу Васильевну Пайкину. И есть, опять же, у Мякиша друг детства, по совместительству - губернатор нашей области Федя Золотников, который от этой самой Люды тоже без ума. Имеем мы, значит, в наличии такой вот любовно-экономико-политический, с позволения сказать, треугольник... И, думается, в нём, в треугольнике этом, каждый из мужиков себя считает вершиной, да только не ошибусь, если сделаю предположение, что на самом деле, ими обоими и Мякишем, и Золотниковым - эта самая Люда рулит...
-- Что ж, истории известны такие случаи... Лиля Брик, например, замечательно с двумя - Осей и Вовой - хороводила. Ничего, - справлялась. Правда, один потом не выдержал.
-- Что ж, история - дама без комплексов... и ей всё равно. А нам? Когда усилиями наших двух молочных братьев, с использованием криминального и административного ресурса, на базе этого танго втроём стала выстраиваться промышленно-финансовая группа, многие на этой территории любви застонали и кровью умылись...
-- Что, - хорошо попёрли?
-- Как на дрожжах! Немного энергетики, немного металлургии, немного леса, немного того, немного сего... Выстроили. А во главе всего этого победоносного шествия Люда Пайкина - председатель совета директоров. И вот сейчас они созрели, наконец, до того, что нужен им для обслуживания внутренних операций свой банк, ну, чтобы информация лишняя не уходила и, вообще, удобно это во всех отношениях... Но... С нуля сейчас банк создавать - дело хлопотное. Вот и попала под этот каток Томилова. Решили они её банк на себя переоформить. Сначала хотели по-хорошему, но Томилова рогами упёрлась - ни в какую! Тогда пошли проверки на неё волнами - и налоговая, и КРУ, и казначейство, и управление ЦБ - ну, всякие её проверки организовали с их подачи; даже и по мелочам - ментов вон засылали проверить: надлежащим ли образом служба безопасности банка оружие хранит. Да только, знаешь, как-то отбивалась она до сих пор, и даже огрызаться стала... По моим источникам, есть у неё компроматик на Золотникова. Он, понимаешь, когда впервые избирался, счёт кандидата открыл в банке Томиловой, и, видать, финансирование его предвыборной кампании не очень чисто шло, - уж то, что был перебор средств, ограниченных законом, - это точно. Наверняка, и ещё что-то противозаконное было... Конечно, компроматик не ахти какой, но с учётом, что может он всплыть в момент предвыборной кампании... Знаешь, начнёт кто-нибудь копаться в том, - а кто его в прошлый раз финансировал и что за это потом получил? А чистыми ли были те денежки? А уплачены ли с них налоги? А не в коробке ли из под ксерокса их из конторы выносили? Сейчас дай только зацепиться... Тем более, что Москва как-то вяло к этим нашим выборам пока относится, - не понятно кого поддержит. Вот наша гоп-компания и боится лишнего шороха... У них же все планы под эти выборы рассчитаны, - хотят они за четыре последующих года закрепить и развить свой невероятный успех... Новый-то губенартор...губенатор...тьфу, чёрт... губер-натор сможет назад всё отыграть. И наверняка отыграет! У нас же частная собственность пока только на приватизации власти держится...
-- Хотелось бы фамилии, явки, пароли узнать, - промямлил Зотов, но потом ещё раз взглянул на визитку Карбасова и решил по-другому, - хотя... уже, кажется, и не надо... А потом этакая что-то гнусность у меня, Гриша, на душе от твоих рассказов... Противно это всё звучит... как глагольные рифмы...
-- А потому что - правда... А правда никогда не стремиться себя покрасивей поцинировать... позицировать...
-- Позиционировать...
-- Вот, - точно!
-- Да ты, Гриша, уже того... кондишен
-- Ого, да вы братцы уже тёпленькие, - подтвердила диагноз вернувшиеся Белла, которая, из-за своего отсутствия, не смогла удержать товарищей от недостойного поступка. - Как вам не стыдно!
-- Белла, всё под контролем, - успокоил её Зотов.
-- Он тебе хоть чем-то помог? - спросила, присаживаясь, Белла.
-- Да, конечно... Всё, как я себе и представлял, - подтвердил Зотов, - Ирина в пылу романтической отваги ринулась в последнюю венту карбонариев.
-- У, Григорий, - креста на тебе нету! - опять взъелась Белла на Тронова.
-- Таки какие, Белла, могут быть кресты после обрезания? - засмеялся Гриша, и его борода вновь растопырилась как веер, на этот раз - в виде дамского театрального. - Будто ты не знаешь.
-- Это ты о чём? - возмутилась Белла.
-- Я - об исполнении процедур, связанных с принадлежностью к церкви предков, - пояснил Тронов, - а ты - о чём подумала?
-- И я о том же, - выкрутилась Белла, - Зотов, а на тебе крест есть?
-- Нет, будто ты не знаешь, - ответил ей Зотов.
-- Это ты о чём? - вновь возмутилась Белла.
-- О том, что я придерживаюсь натурфилософских взглядов, и не вступал покуда в лоно ни одной из церквей, - пояснил Зотов. - Что там у тебя-то в редакции получилось?
-- Редактор парит, не хочет материал о моих злоключениях в номер ставить, вернее хочет, но боится... звонит куда-то... согласовать пытается... противно смотреть... ничего святого... будто Бог, в которого ты не веришь, нас покинул... - огорчённо произнесла Белла и пошла к стойке заказать кофе.
-- А ты что, Дима, и впрямь неверующий? - вдруг встрепенулся поникший было Гриша, и пододвинул к себе пепельницу.
-- Вопрос не очень корректный, да ещё под кабацкий трёп, - ответил с полупьяной задумчивостью Зотов, - но отвечу.... Верить-то, конечно, я верю, потому что никуда от этого не деться - физиология... Но я верю в Бога, который синоним Природы... синоним Первоначала Всего... а вот, что касается веры в вашего живого Бога... отношусь к этому с пониманием и уважением, только, знаешь... ваш Бог - это же такая кантовская тонкая игра, где, если ты принял правила этой игры, то тогда Бог есть, существует... А если не принимаешь этих правил, то для тебя Бога нет, и ты лишь с доброй иронией или скрытой завистью наблюдаешь со стороны на блаженную радость добровольно вовлечённых в эту игру...
-- Ты, значит, пока не принял этих правил, - догадался Тронов.
-- Не всё сразу... Не сразу... ведь верить в существование Бога, ещё не значит верить в то, что Бог существует, - верно? - отозвался Зотов. - Я же, Гриша, офицер... Хоть уже и запаса... И я же, Гриша, наверное коммунистом воспитывался... Как ты думаешь... Я же не могу так сразу... как эти, бывшие секретари обкомов - вчера воинствующий атеист, а сегодня концепция сменилась, и - бац! - уже в церкви впереди всех остальных прихожан стою с толстой свечкой в руках и крестами себя осеняю... я так не могу... мне-то кому врать?... себе?... зачем?