Всё это уже казалось Зотову явным перебором и потерей чувства меры, с эстетической точки зрения, конечно. Ну, подурачились словами - и буде! Да и, к тому же, по его мнению, не так нужно организовывать информационный поток, как это делал кот учёный Карбасов.
Зотов считал, что между блоками передаваемых сведений должны вставляться маркеры, какие-нибудь специальные служебные сигналы-взбадриватели, шокеры, не дающие мозгу-приёмнику блокироваться. А то уснуть можно, ей Богу! Поэтому надо...
Ну, например, хотя бы так (почему бы, собственно, и нет?): "...элементы стабилизационного мифотворчества в рамках масс-медийного пространства... Бля!... информационная блокировка внесистемных сил для достижения социального консенсуса... Бля! Бля!... институционализация новостийной информации для дальнейшей виртуализации общественной жизни... Бля! Бля! Бля!... в виду практической неустранимости дифференциации всякого продвинутого общества с точки зрения политического различения... Бля! Бля! Бля! Бля!"
Можно так, - это в интеллигентном кругу, а для масс - можно и круче. Ногой по яйцам после каждой фразы. И нужный эффект - привлечение внимания потенциального слушателя - достигается подручными средствами, без всяких дополнительных капиталовложений.
Хотя, - всё равно ничего никому не понять. Экзистенциальный кризис антропогенеза в свете гипотезы техно-гуманитарного баланса, в общем...
Зотов покосился на своего душевнобольного - интересно сумасшествие привело его в политтехнологию или политтехнологические практики сделали его сумасшедшим? - собеседника, - может быть, уже закончил?
Но нет, - какой там! - Карбасов, как одинокая золотая рыбка в своём аквариуме, всё ещё живо шевелил губами. Мимика его лица, хотя и отставала от слов, была напористой, да и руками своими холёными помогал он себе энергично. А глаза... О! В глазах его виден был горячечный блеск, болезненный лихорадочный жар, - пламя безумия убеждённого в своей правоте преобразователя мирозданья.
Такой зачищающий пыл Зотов уже однажды видел.
Когда их полк - бог ты мой, всего лишь год назад! - принял новый командир (как оказалось в военной карьере майора Зотова последний), так, по началу, тоже у подполковника глазки вот так вот горели. Всё пытался он к уставу всех привести, особенно тылы шерстил - авгиевы конюшни наших войск, то-то шороху стояло! И уже казалось, близка была победа, да только вдруг принеприятнейшее известие - инспекция Главкома! И всё, пошёл командир на попятную: розовощёким и белобоким комиссарам из столицы и стол накрыть надо было, и свозить по баням-девкам. Да и с собой им гостинцев сибирских, омулька-бруснички там в туесок положить на дорожку нужно? Нужно! Святое дело! Гости же дорогие! Да, опять же, четвёрка по боевой и политической подготовке - кровь из носа! необходима была, чтоб не подвести родную гвардейскую дивизию. Жуть как надобно было ту четвёрку получить! До полковничьих погон - вот как надобно было! А где средствами на всё это дело перекредитоваться-то? То-то! И - не его вина - спёкся парень: подмахнул левую ведомость начвещу, и начпроду липовую накладную, и начгэсээму фиктивный акт на списание соляры - коготок увяз, пропала птичка... Потух глаз.
Жизнь на земле - она сурова, любую идею приземлит. А чётвёрку... Что ж, получили тогда четвёрку, а сержант Лялькина (по прозвищу Мисс Потерна) за ту проверку ещё и медаль заработала, - не дала она пройти сквозь подземный бетонный переход, остановив своей вертушкой с педалью, московскому полковнику Ивушкину, самому главному полковнику по режиму. Всю московскую комиссию на боевую зону пропустила, а полковника Ивушкина, согласно им же разработанных инструкций, не пустила, потому что ошиблась штабная машинистка, и вместо "Ивушкин" напечатала в списке "Ивышкин".
И сколько полковник Ивушкин не разорялся, а всё без толку, надёжно прикрыла Родину своей дородной грудью, точнее двумя, сержант Лялькина и вышла ей за то медаль. Только не нужна ей была медаль, не хотела она медаль - она замуж хотела.
Да... Дела...
А командир полковника получил... Досрочно. Только и ему уже это в радость не было. Пить стал и дурковать. Напьётся, бывало, в усмерть, в кабинете своём запрётся и песни строевые дурным голосом петь начинает. А потом орёт непонятное: "Полюбите нас чёрненькими! Беленькими-то нас всяк полюбит! Да, а вы нас чёрненькими полюбите!"
Беда...
Разочаровал Карбасов, ох как разочаровал... Думалось - тайна... Мистерия... А тут - тьфу! - маньяк с бредовой идеей и немалыми, вероятно, по местным меркам ресурсами. Мышь, пытающаяся родить гору!
Хорошо ещё, что в определённых масштабах на всякого такого вот чудака всегда найдётся такой же, но с противоположной идеей. Самонейтрализуются - даже суетится не стоит. Аннигилируют...
Но - разочарование...
И разочарование, кстати, тоже знакомое.
Как-то в далёком детстве, Русик Хуснутдинов, приехав под осень из деревни, прославился во дворе тем, что залихватски перевирал рассказ своего старшего брата, который умудрился - до шестнадцати же лет! - в деревенский клуб на "Фантомаса" проникнуть. Вот же сказка была - жуть как интересна! Да каждый день с новыми яркими подробностями и неожиданными поворотами сюжета. А когда, через пару десятков лет, посмотрел таки эту французскую фильму Зотов - боже ж мой! до чего это было жалкое подобие эдькиных россказней. Полное разочарование...
К чему это о Фантомасе?
А! - Карбасов-то лысый, да и это: "Скоро вся Вселенная будет у моих ног! Ха-ха-ха!"
Но пора закруглять это грязное дело. Хватит. И читателю второго уровня пора идти искать иные смыслы, да и нам, остальным, пора уже на воздух.
И Зотов резко прервал затянувшийся монолог Карбасов прямым вопросом:
-- Скажите, если нейрохирург будет операцию на чужом мозге делать, в тот момент, когда ему самому такую операцию мастырят, - что из этого выйдет?.. А ведь вы будете находиться внутри этого вами запущенного процесса. Не боитесь, что обратной волной зацепит?
-- Я понимаю, о чём вы - об адекватности, да?
-- Ну, да, - управлять системами, моделирующими реальность, очень легко и удобно, а главное - сухо, но за ними реальные люди, как об их реальности не забыть?
-- Вот, для этого-то, Дмитрий Александрович, нам и нужны такие люди как вы, которые будут осуществлять нашу связь с действительностью, корректировать и давать поправку, так сказать, на ветер. Ну, чтоб, в самом деле, не получилось и узок наш круг, и далёк он...
-- Представляется мне, дяденька, что, как существуют несовместимые с жизнью травмы, так существуют и несовместимые с жизнью идеи. Одна из них - ваша. Знаете, в нынешнем нашем государственном устройстве, - может быть, и весьма дрянном, - конкуренция между элитами - мотив для улучшения жизни граждан. Аа что таким мотивом будет служить в предлагаемой вами схеме, где будет царить одна единственная элита - информационная? Для чего ей нужно будет исправлять свои ошибки в условиях отсутствия оппонентов? А? Сложная система хороша, когда она саморегулируется, - постоянного же тестирования внешней логикой не выдерживает ни одна система.
-- В том-то и дело, что систему надо упрощать, - наступил порог её сложности, за которым крах... Да, это - процесс. Процесс минимизации... Но ошибок не будет... Не должно быть...
-- Ну да, конечно... Ваше слово против моего...
-- Не будет ошибок, если вы, и подобные вам, согласитесь с нами работать... на благо страны.
-- Возможность внести личный вклад в общее дело служит огромным стимулом в трудовой деятельности, учат мыслить масштабно, по государственному, - так сказал в своей проникновенной речи Генеральный секретарь ЦэКа Ка Пэ эС эС Леонид Ильич Брежнев на двадцать пятом съезде партии.
-- Почему бы и нет? - вскинул бровь Карбасов.