–…Группа захвата нашла две идентичные копии Лиары Астории. – И Карси чуть не вывернуло: перед глазами вспыхнули две голограммы. Одна – разорванное тельце. Вторая – годовалый ребёнок, как две капли похожий на мертвую. – …Поскольку идентификация перевоплотившегося готрика невозможна, а вероятность подмены семьдесят два процента, Консулатом принято решение об уничтожении угрозы Сой Рис.
–Астории? – пискнула Карси. Сердце стукнуло и сжалось от накатившего ужаса.
–Человека. Лиары Астории Полинер, – подтвердил Никак.
–И? – подлокотники под пальцами скрипнули. Карси подалась вперёд: как же легко они распоряжаются жизнями! – И?!
–Похищена братом убитого, Крастом Тиберием Полинер. Бежал с женой-клоном Лукрецией и ребёрком-клоном Карсарией Люцией…
–Хватит! – не выдержала Карси. Сил поверить в это бред нет. И не будет! Хотят сказать, что Астория не Астория. Что та, о ком всю жизнь заботилась злейший враг с ухмылкой паразитирующий на ней! Да быть того не может! Рявкнула:
–Что стало с моим отцо!.. – спохватилась. – Что стало с Крастом?!
–Он и семья убиты Иннаной при попытке покинуть сектор.
–А Лиара?
–Статус неизвестен. Потенциально мертва.
–Это как? – выдохнула Карси.
–Вероятность смерти восемьдесят семь процентов.
–Исправьте на мертва. – Карси не верит ни рассказу Никака, ни себе. Утерла слезу и выкрикнула, – исправьте на мертва!.. И… и сотрите.
Вскочила и комната залилась светом. Компьютер снял режим максимальной секретности, а Карси размазала слезу расшитым серебряными завитками рукавом. Вошла в лифт и через несколько секунд выскочила в тамбур. Кулаком саданула в скользнувшую дверь. Свет улицы ударил в глаза, и Карси налетела на Четвёртую.
–Светлость? – рыжая окинула Карси долгим взглядом: кулаки побелели от напряжения, трясётся, плотно сжатые в полоску губы, дорожка слезы. – Эй, Эли, ты чего? – А Карси села на мраморные ступени, уткнулась в ладони и тихо, бессильно расплакалась. Всю жизнь она помнит обрывки другой истории. Пять семей и проводник. Они бежали из четвёртого сектора. Спасали жизни. Отец, как и многие, погиб защищая в пути, но он обманул чёрных чистильщиков. Мама, малютка Астория, которая всю дорогу молчала, словно понимая, что шуметь нельзя, десятилетняя Карси и остатки беглецов прорвались в третий сектор. Голодные, оборванные. Измученные переходом и болью утраты, ведь раненные умирали в пути. Рвущий землю обломок палки в руках, запах сырой земли и собственные стонущие ладони – вот инструменты для похорон. Трава им – зелёный саван: что на могилах, что под ногами живых. Сам переход до сих пор смутно отдаётся в кошмарах. А ужаснее всего то, что печать четвёртого сектора не дает здесь возможность работать. Печать – проклятие, выдаёт с головой. Хочешь устроиться на работу: вот сканер. Надо же заключить контракт? Подставь руку и нанята. Для Карси и семьи это смерть. Единственное место, где можно выжить – трущобы. И Карси с семьёй выживала. Видела, как перебежчиков из года в год отлавливают. Они исчезают. Бесследно. Тихо. Навсегда. А теперь говорят, что Астория оборотень?
Над головой пискнул бот, и Карси нехотя нацепила полумаску:
–Ну что ещё у тебя, ботище.
Карта перед глазами заставила насторожиться. Карси всхлипнула и пригляделась: коричневые точки людей Бозвара спешно окружают площадь. По крыше дома у площади идёт офицер правопорядка с длинной сумкой. Что в ней? Наверняка оружие. Бот перевёл камеру в центр площади на потрёпанного брюнета у статуи защитникам Вавилона. И ни ему, ни Карси не верится, что этот праздно глазеющий среди редкой толпы просто пристроился к постаменту статуи отдохнуть.
–У статуи, – шепнула Карси и заметила: Третьего рядом нет.
А Четвёртая ухмыляется:
–Да, этот небритик тут уже минут десять, светлость. Стоит, какую-то пакость из кулёчка трескает. Позыркивает на нас.
Карси поискала глазами Третьего. Нашла внизу у ступеней: призрак прикрылся колонной от площади, рука в пиджаке, серьёзный взгляд неотрывно сверлит Четвёртую.
–Чего это с…
–Троечкой? – откликнулась рыжая. – Да, так. Дёрнется этот небритик как-нибудь нервно. Я кивну. И будет у него во лбу аккуратная дырочка.