Карси быстро переоделась и опустилась в кресло.
–Готовность двадцать минут, – предупредил салон ровным голосом Третьего. Карси откинулась на спинку кресла и наконец-то выдохнула: можно чуть-чуть отдохнуть от бессонной ночи с дронами и волнующимся Эрмваром. Прислушалась к мерному гулу: бронированный жук ворчит в воздухе, подрагивает, нет-нет, да подпрыгивает – кто сказал, что в воздухе ям нет? Но длинная ночь вымотала. Карси прикрыла глаза. Ладони легли на прохладные подлокотники и торопливый стук сердца начал стихать. Привычка: на крышах трущоб успокаиваться учишься быстро. Вдох-выдох. Вдо-ох. Вы-ыдох. Тихий шёпот Четвёртой что-то твердит невидимке Седьмому, Третий уверенно ведёт челнок к цели и беспокоиться сейчас не о чем. Среди друзей можно почувствовать себя немного уверенней. Сквозь сомкнутые веки тускло-оранжевым пробивается подсветка салона. Ступни мягко стоят на ковре, и вокруг отдаёт сыростью. Ведь утро ещё. Лес ещё не просох. Плотные кроны дразнят лучиками мягкого света, и ботинки ступают по мху. И друзья. Воины племени рядом. Шагают плечом к плечу к кромке леса на свет. За вожаком. За отважным легендарным лазутчиком. К взметающейся ввысь чёрной стене. И ненавистные летающие шары несущие смерть не остановят, потому что нельзя остановить всех. Они верят: мы – племя. Мы – мир. Стена – часть нашего мира. Стена не преграда… Лазутчик остановился. Повёл плечами и тяжёлый плащ рухнул в росу. Пухлые пальцы огладили серебро на висках, а полные губы шепчут: вирай. Но что значит вирай? Вирай - птица? Велел, стать… стать птицей? Но как? Друзья опускаются на колени. Зачем? Рубахи долой. Мозолистые руки расплываются в крылья. И судорога бьёт их тела. И перья… чёрные перья рвут кожу. Вытягиваются, а за спиной окликают: Ата!.. Я? Меня? Обернуться? За спиной Рахас меряет холодным взглядом. Подходит. Повторяет, – Ата! Вирай! – Ата в птицу? В птицу? Почему нет? Ата согласна. – Рахас подходит ближе. Опускает руку на плечо и судорога пронзает всё тело. – Вирай, Ата! Вирай!
Карси очнулась от сжавших плечо сильных пальцев. Зелёные глаза Четвёртой пристально смотрят и голос издалека:
–Вира-ай… Вира-а-ай… – Четвёртая убрала руку, – Ваша светлость, мы выходим на точку.
Карси почувствовала, как её вместе с Четвёртой потянуло в сторону, и каменистый пейзаж в иллюминаторе поплыл вокруг заходящего на посадку стального жука. Двигатели упругими струями взбили песок. Швырнули в стороны мелкие камешки. Опоры гулко ударили в грунт и старая стальная колымага затихла. Карси влезла в лямки тощенького рюкзачка с боезапасом. Пощупала – из клапана сбоку удобно торчит складным прикладом коротким автоматом. Подхватила блюдца ботов и выпрыгнула в люк вслед за Четвёртой на широкий уступ рядом с трещиной в стене лысой скалы. Третий шлёпнулся следом, а Седьмой… Карси обернулась, чтоб убедиться, что призрак беззвучной кошкой соскочил вниз. Подкинула ботов и те, сверкнув серебром, унеслись ввысь. Призраки замерли вокруг Карси – сосредоточенным взглядом изучают окрестности.
–Светлость? – напомнила Четвёртая. –Стратегируй?
–Чего?
–Да, так, цитирую комендантских. Делать чего?
–А-а-а. – Карси накинула полумаску и начала изучать изломы горы, всматриваться глазами ботов в нагромождения валунов. Обрывы. Провалы. Кучку прильнувших к камням оборванцев с тыла. Картинка с первого дрона привлекла внимание людьми в чёртом за валунами на уступе скалы впереди – комендантские. Напряжённо всматриваются в окраины мёртвой зоны. Тем временем второй бот нырнул за перевал к обрыву, и Карси во все глаза уставилась на огромных птиц вытянувших длинные шеи в полёте. Их маленькие головы цвета лазури причудливо гармонируют с черными мощными крыльями, а кончики перьев, почти не заметные во время стремительных взмахов, ржавым облачком окутывают чёрные тела, переходящие в огромные, словно пушистые опахала хвосты переливающиеся полосами лазури, перламутром и золотом солнечных бликов. Птицы одна за другой величественно и неторопливо поднимаются ввысь. Держатся вдоль плачущего слезами росы базальта обрыва, и, кажется, не обращают внимания ни на чёрного чистильщика, барражирующего в облаках, ни на бота. Величественные взмахи несут их всё выше и выше в прохладный утренний воздух…