–А-а. Ага, очень смешно, ваша светлость.
Эли отсмеялась, утерла слезу и спросила:
–Скольких душить, да? Ну, Карси, – хрюкнула, – не тушуйся. Предположи?
Карси припомнила флуоресцирующую зелёную тринадцать на запястье и наобум выпалила:
–Двенадцать, ваша светлость?
–Я в свое время предположила десяток.
–И?
–Понятия не имею, – пожала плечами Эли, – а ведь я родилась на четвёртом уровне. Готова?
–К чему?
–И прекрати звать меня светлостью… Мы готовы! – прикрикнула Эли неизвестно кому и в плечи кольнули иголки. Карси дёрнулась от неожиданности: тело враз онемело, веки потяжелели, – что происходит… – не осознанная до конца мысль растворилась в мурлыканье двигателя и улыбке наставницы вместе с сознанием.
В себя привела паника: кромешная тьма швырнула воспоминанием, – Обвиняемый встаньте!
Суд! Темнота! Вода в горле!
Непослушные пальцы судорожно нашарили пластиковый потолок.
Карси дернулась в панике, подскочила, стряхнула с рук брызги вязкой вонючей жижи. Прокашлялась тошнотворным вкусом прелой травы и отчаянно завертелась в кромешной тьме. Куда на этот раз черти загнали? Темно хоть глаз выколи! Попыталась успокоиться. Непослушные руки ощупали темноту: ладони скользнули по поверхности вязкого тёплого киселя ниже груди, пальцы нащупали гладкие края пластикового бака, а тёплый сквозняк принёс кряхтяще-дребезжащее:
–Вылезаем, хлюпики. Кхе-хе. Вылезаем, – по ушам сумасшедшим дятлом задолбила истерика деревянной колотушки о медный тазик. – Снимаем маски, кхе-кхе.
Тьму качнуло. Уши заложило истерикой тазика. Карси ощупала липкое от бульона лицо. Содрала мягкую маску, и, попыталась стереть с губ остатки прелой приторной пакости. Нервно огляделась: под низеньким потолком над лоханкой-бассейном прячется крошечная приоткрытая дверца.
Сквозняк кряхтит:
–Выползаем, хлюпики, кхе-кхе. А то утоплю в этой целебной дряни.
Карси загребла тёплый кисель. Пошатываясь, догребла до дверцы и сквозь дурноту, выволокла себя на свет. Пытаясь унять колотящее молотом сердце, кое-как встала на четвереньки, а в плывущей, кружащейся комнате над головой навис косматый седой старик. Невесть кому трещит:
–Кхе-е… Чего вам, цирк? Скелета не видели. В душ её. Давайте-давайте, пошевеливайтесь, кхе-хе.
И такие же скользкие руки подхватили под локти, сунули в теплые струи. Помогли избавиться от скользкой жижи на теле.
У уха бубнит Эли:
–Это бывает, бывает, подруга. Держись.
Она помогает? Карси уцепилась краем сознания за «подруга», а аристократка потащила в сторону – уступает место в душе другому несчастному. Помогла влезть в халат.
–Кхе-е-е, – задребезжало над ухом. – Начерта вам эта тощая?
–Дохлый бот, Хорон, ну, худая. Ну, ела мало. Ей же плохо, не лезь.
–Кхе-хе-е, – брызнуло слюной сквозь туман дурноты и длинный старик в болтающейся, словно на вешалке в серых штанах, мышиной рубашке затряс колотушкой. Зашаркал шлёпанцами к остальным. Забубнил, – опять хлам прислали. Ни вампиру напиться, ни готрику поразвлечься. Людоед и тот зубы сломает. Кого она отсюда выпускать собралась? Кхе-е. Пошевеливайтесь, бездари! – Колотушка истерично забилась о медный тазик, а Карси сморщилась – застучал, всё равно, что по голове. Бедная колотушка! Желудок предательски сжался. Карси скрутило рвотой. И к низкому потолку метнулся решительно дерзкий девичий вопль:
–Эй, ты! Что за дела?! – а Карси без разницы, чья нога пострадала. Помоется: воды здесь – хоть утопись. Эли оставила вопль без внимания, удержала от сползания в лужу рвоты, кое-как помогла подняться. И даже теперь, сквозь заливающую глаза дурноту, Карси по привычке следит: парни и девушки в халатах расползаются – кто морщась, кто по стеночке. Эли закинула руку мученицы на плечо, поддержала, а Карси по вбитой трущобной привычке считает: вышли четверо и двое. Еще один сзади безразлично бросил:
–Помочь?
–Если не сложно, – благодарно охнула Эли. – Дохлый жеж бот, Карси, на ногах-то держись.
Душевая комната поплыла полированным камнем: сильные руки подхватили исхудавшее тело, а Эли заботливо подоткнула сползающий с ученицы халат. Распорядилась:
–Туда.
Обильная еда, странный укол, баня с тошнотворным киселём, теперь вот парилка. Голова плывёт. Тело готово вывернуться наизнанку. Куда на этот раз загадочное «туда»? – без разницы. Силы ушли.