–Идё… арси… елей! – Чего она орёт? Не слышно же. Карси поплотней запахнула халат и поспешила за сумасшедшей аристократкой. Босиком! Вот же беспечная. Вдруг этот океан сумасшедший? Опасно же. А вдруг убегать?.. Толпа в темноте снова ухнула, накатилась на стену, и холодеющие ступни почуяли дрожь песка. Порывы ветра обдали щёки солёными брызгами. Отчаянная Эли почти затерялась во тьме. Белое пятно махнуло. Позвало. Эли что-то кричит, но Карси пробирается осторожно. Смотрит под ноги. Оглядывается, вздрагивает от шума. И, вдруг, обмерла: Эли взобралась на огромный камень, раскинула руки и подалась в темноту. Толпа жахнула с новой силой. Перед аристократкой взметнулся черный столб брызг. Опал в тусклых лучах фонаря, скрылся в ночи. Откатился.
–Эли-и-и! – Карси припустила к присевшей на валуне аристократке. – Эли! – Холодные порывы принесли дикий смех. Эли обняла колени и соревнуется в звучности раскатистых переливов голоса с завыванием ветра.
Карси распласталась рядом на мокром камне, подползла к краю и заглянула в бездну узнать, что за сумасшедшая толпа швыряет такой ценной водой. Четверть серны за кружку! Если не из грязной лужи, конечно. А тут сотнями вёдер. Тоже мне – океан! Темнота снизу ухнула. Скользкий камень под животом дрогнул. Поток воды солёными брызгами ударил в лицо. Сверкнул фонарём. Опал в диком смехе и потащил за собой. Карси взвизгнула, уцепилась за выступы камня. Пальцы царапнули скользкий булыжник, а холодные клешни сзади вцепились в лодыжки. Потащили. И Карси забрыкалась, что было сил. Вопли перекрыли завывания ветра. Очередной удар океана пришёл солёной водой, заставил закашляться, а клешни оттащили от края. Карси сжала осколок камня, испуганно обернулась: сейчас она эту заразу, что решила человечинкой поживиться… и замерла. Глаза в глаза смотрит и улыбается Эли. Камень сам собой выпал, расплескал брызги и шорох. Скользнул за край, а сквозь улыбку подруги снова мелькнула грусть. Наставница протянула руку. Помогла подняться. В порыве холодного ветра поймала полы сбившегося халат и Карси мельком увидела уродливый шрам на её животе, а Эли грустно спросила, даже не спросила – крикнула:
–Видишь это?
Карси сглотнула. Ледяные порывы холодом лизнули кожу под мокрым халатом, толкают к обрыву, швыряют солёными брызгами, а впереди: в свете пробивающейся сквозь ночную дымку Сойрис вода. Огромные просторы воды. Сколько же это стоит? Скупо подсвеченные волны серебряными полосами несутся на встречу. Сотрясают скалу и, взмывая ввысь, солёными звездами опускаются на застывшее в изумлении лицо.
–Это океан, – крикнула Эли. – Запомни это ощущение! Запомни, слышишь! Океан – это толпа. Толпа, Карси!.. Встанешь на пути, и она сметёт, какими бы благородными не были твои цели. Скинет с вершины и разобьет о скалы, какой бы сильной ты не была. Слышишь?! Запомни! Нельзя быть сильнее толпы. Можно только умнее, Карси. Только умнее!
Карси кивает. Старается не обращать внимания на сотни ноющих старых шрамов по всему телу – чёртова целебная дрянь. Кутается от ветра в мокрый халат и кивает, а в голове вертится, – причём тут толпа? Зачем продрогшей отмытой игрушке консула все эти метафоры? А Эли поняла. Крикнула, перекрыв бурю:
–Прежде, чем умереть за неё, тебе придётся стать ею! Понять и принять!
Карси сжалась в холодных порывах: не просто умереть? Ещё и что-то понять? Принять что? За что умереть? Может проще уже броситься вниз? На камни. И уйти последним путём в хоровод к благостной Сойрис? Не ветер терзает уставшую душу: в этом поганом мире даже чтоб сдохнуть нужно хорошо потрудиться, иначе умрёт сестра. Асти. Единственная, ради кого стоит жить. Единственная, кого из сестёр и братьев уберегла тогда с мамой. При перебеге из четвёртого сектора. От подступивших воспоминаний сами собой потекли слёзы. Невидящий взор сверлит бушующий океан. По привычке всхлип застрял в горле. Карси, как губка, впитывает слова загадочной Эли под вой бушующей, такой ценной, такой желанной для тысяч на втором уровне воды. Терзается простыми вопросами: можно ли верить стоящей рядом? Не она ли сама консул, натаскивающая на смерть? Наслаждается? Играет? Зачем она здесь? Зачем ей я? Ради забавы? От хранителя сестру хоть убегу?
Над головой пронеслась огромная серая птица. Заложила вираж по ветру и с отчаянным «пи-и-и» взмыла в ночь к стыдливо прикрывшейся тучей Сойрис.