–Значит, за консулом прилетают?
–А как иначе? Она же консул.
Карси задумалась…
–Ваша светлость?
И Карси решилась. Скомандовала:
–Возвращаемся.
–Как возвращаемся? – удивилась пятая.
Четвертая шлёпнула себя по щеке:
–Да ла-адно-о?
Карси обожгла её взглядом. Этот лес – смерть. И решение принимать ей, новой Эли. Она здесь за консула, а за консулом должны прилететь. За всеми ими должны. Точка. Прошипела:
–Я сказала, возвращаемся.
Пятая зашептала:
–Плохая мысль, ваша…
Карси отрезала:
–Может вы за меня умереть и готовы, но я не Сойрис. И жизнь ваши мне ни к чему. Со своей хочу разобраться. Двинули.
Второй, молча, шевельнул перчаткой, и группа перестроилась в походный порядок. Повинуясь тому же приказу, восьмой скрылся в подлеске, а четвёртая оживилась:
–Эй-эй, светлость. Скоро свежий бот прилетит. Чего с ним делать-то?
Карси не выдержала:
–Хороший бот – дохлый бот.
–О-о-от, это по-нашему, – обрадовался третий, и группа растворилась в лесу.
Ближе к полудню под ухом зашептала Эли:
–Недокормыш, что происходит?
Карси, молча, потыкала в кроны и второй раз призракам объяснять не пришлось. Стволы взмыли вверх.
–Карси, дохлый бот, что с ботом? Где вы?
В листве мелькнуло серебряное брющко диска, и второй потянул спусковой крючок.
–Карси…
Дробь автомата швырнула осколки бота в деревья и Карси сжала кулаки на удачу:
–Идём.
Группа двинулись дальше.
В вечерних сумерках вывалились из леса. Ввдоль кромки побрели к облупленному деревянному дому. Карси издалека приметила на крыльце Хорона. Старик длинными пальцами ласкает серого котёнка – пыльный клубочек пищит на тощих коленях, тыкается в ладонь. Выцветшие глаза старика то следят за призраками, то возвращаются к непоседливому малышу.
В ответ на приветствие Хорон буркнул:
–Кхех… Говорил же, дохлая Эли. – Подвинул избитую колотушку к себе, и Карси взвилась по ступеням вверх в поисках ответов. По привычке проверила стилет – мало ли? – и вбежала в комнату.
–Эли?!
Ни звука. Старая лампа на столе льёт желтоватый свет на поднос со свеженадкусанным яблоком. Робко выглядывает из косой тени книгами этажерка. И никого.
–Эли? Я знаю, ты здесь... Эли? – Карси выдернула стилет из кармашка.
Темнота комнаты хранит молчание.
–Эли?! – Карси сунулась в углы, в шкаф, под кровать. Пусто. – Эли!
А приоткрытое окно позвало:
–Дорогая, мы ждём внизу.
Карси бросилась на звук. Перегнулась через облезлый подоконник и прикрыла глаза в ужасе: призраки замерли неподвижно. Оружие у ног. Вокруг, в воздухе сверкают черными полированными боками в закатных лучах дроны. Деяток. Да не простых. Такие прилетают в трущобы редко. Почистить, как говорят местные, если не справляются комендантские патрули.
Консула в окно не видно, а голос зовёт:
–Ну же, дорогая, спускайся.
Серебристое блюдечко бота мелькнуло над головой. Опустилось на песок у крыльца.
– Э-э-э-эли-и. Мы ждё-ём.
Карси обречённо побрела вниз.
Хорон буркнул со ступенек:
–Вот и разница между жертвой и хищником, дохлая Эли.
Тем временем бот уютно устроился на песке и вырисовал голограмму консула:
–У нас был контракт, разве нет? – голограмма обернулась к старику. – Что делают с нарушителями, уважаемый Хорон?
Старик сморщился:
–Кхе-хе… хе… мхе, – неторопливо почесал затылок. – Я подкармливаю розы, сиятельная.
–Убить? Хм… – консул театрально потерла подбородок. Взглянула на стилет, в безвольно повисших руках строптивой худенькой Эли. – Хм. Но я не выращиваю розы, уважаемый Хорон. Мне ни к чему лишний труп.
Старик безразлично пожал плечами.
–Ну, хорошо, – консул указала на дрона, и чистильщик подлетел к Карси. Завис над головой, а сиятельная продолжает, – дорогая, мне кажется…
Карси в отчаянии сжала кулаки. Рявкнула:
–Я не про это договаривалась!
Дрон недовольно буркнул.
Сиятельная Кассия обернулась к Хорону:
–На-а-адо же. Хоть кто-то в этом мире способен набраться смелости меня прервать. – Окинула задумчивым взглядом призраков. Протянула, – когда-то мы заключили контракт, дорогая. Тебе напомнить?
Перед Карси вспыхнула ещё одна голограмма из бота: худенькая растрёпанная Карси на кровати, вцепилась в простыню и обескуражено вслушивается в серьёзный голос Эли, – итак, контракт: твоя преданность в обмен на её жизнь. Идёт?
Нищенка на голограмме подалась вперёд:
–Да! Да, чёрт возьми. Да! Да!!! Спрячь её! Накорми, и я сделаю всё! Всё, слышишь! – И Элино, – Красотуля, зафиксируй: договор заключён.