Сиятельная Кассия вздохнула так глубоко, будто вынырнула из тёмной пучины:
–Вот и славно. Идите спать, дети. Идите, уже сегодня вам в путь. Ещё многое надо увидеть. Познакомиться с естественными причинами.
Рея, почтительно склонилась и спросила:
–Сиятельная, простите моё любопытство, но кто такие первые?
А консул будто не здесь. Тонкие пальцы гладят пепельный лепесток. Взгляд затуманился воспоминаниями.
–Сиятельная?
Карси шепнула:
–Идём, – потащила Пятую за рукав. – Оставь её, – а консул вдруг прошептала:
–Первые – это выжившие, Рея. Вы, люди, наши потомки. Ты моя пра-пра-… не помню сколько их… правнучка… Иди. И пусть эти тайны уйдут вместе с тобой.
Карси потащила ошарашенную призрака прочь от палисадника. Обернулась у края поляны: консул не шелохнулась. Так и сидит в свете звёзд: на коленях, у шелестящих на ветру роз. Седьмой с другого конца махнул, мол, идите, и Карси с пятой скрылись в лесу. Вытоптанная трава привела к хибаре Хорона. И только ветерок унёс в океан озадаченное, – Рея, я не поняла, что такое симбиоз?
У ног твоих и добрый друг, и подлый враг.
По лестнице в комнату Карси поднимается с тяжелым сердцем. Скрип старых ступенек ножом отдает в сердце. Заставляет сжиматься от воспоминаний о палисаднике, от страшных ответов. Мысли бродят кругами. Половицы под ботинками стонут. Даже дверь жалобно скрипнула и пристыжено замолчала. Сонное Элино, – как ты? – прошло мимо ушей: мягко прошелестело во мрак вокруг свечи.
–Есть хочешь?
Карси кивнула. Опустилась на кровать и погрузилась в себя. Замерла. Только подушечки пальцев бесцельно поглаживают клетчатое покрывало, да по краю сознания топчется шлёпанье босых ног. Удалилось. Проскрипело по лестнице. Растворилось. Сквозь мрак забытья хлопнула дверь. Просочились запахи каши, горячего травяного отвара, сыра, и увесистый поднос в тусклом свете свечи опустился на напряжённые колени. Эли, придержала полу халата. Позёвывая, присела рядом. Взяла теплой ладонью за руку. Заглянула в глаза. Сонно пропела:
–Эй, недокормыш? Ты как? – пропела так ласково, так тихо, что Карси нехотя вынырнула из омута жалящих мыслей.
–Жуй, пока горячее, а. Только я не буду пробовать как в тот раз, ладно? Сытая. – Эли похлопала по халату, намекая на фигуру. А Карси покачивается, в странном сне наяву. Вздыхает:
–Я клон.
–И что?
–И всё. – ладонь замерла на выцветшей, когда-то черной клетке тёплого пледа.
–А что изменилось-то?
Карси яростно вгрызлась в кусок хлеба. Дернула горбушку: будто горло гадине-судьбе перегрызла.
Эли вздохнула:
–Ну, не хочешь, не говори… – Заглянула в глаза, спросила, – Ты с нами?
Карси кивнула с набитым ртом:
–Обманифе, придшушу.
–Каждую?
Карси тряхнула чёлкой – как отрезала.
–Ну, тогда ладно. – Эли поднялась и сонно пошлёпала к себе на кровать. Замерла на полпути от тихого:
–И зачем я, дура, тогда за бутербродом полезла… ч-чёрт. Давай, учи.
–Что? – Эли обернулась. В сонном затуманенном взгляде проступило непонимание. Будто сама себя спросила, – Чему?
–Научи меня быть вами.
–Зачем?
–Тьфу, ты, чёрт. – Ложка обиженно звякнула о тарелку. – Вы что, все тут по нормальному разговаривать не умеете? Обязательно всё надо вывернуть?.. Зачем-зачем… Затем!.. Ч-чёрт… – Карси встретилась с сонными глазами Эли и призналась, – сестре помочь хочу. – Признаться, что хочет узнать правду: о себе, о семье боязно даже в мыслях. А Эли кивнула и поплелась обратно. Опустилась рядом:
–Тогда слушай… – Подруга взяла Карси за руку, и комната вздрогнула от сонного, – во-первых, запомни: ты умерла… – Так, в тишине ночи, разрывая горло собственной гордости, родилась новая Эли. Худенькая. Необразованная. Но упорная до упёртости. Сидела до рассвета с остывшими остатками каши, сжимала кружку с отваром, и внимательно слушала объяснения. Округляла глаза. Жадно впитывала то, что вот так же запросто, если доживёт, когда-нибудь расскажет только следующей Эли. Их всего пять. Их оружие – знание и хитрость. Их призвание – путать. Их задача – быть рукой консула там, где это необходимо. Их работа – быть консулом, когда это нужно. Их единственная награда – смерть от руки диверсанта. И пути назад нет. Нет! Просто нет.
А проклятые шрамы ноют. Чёртов Хорон.
Эли просвещает нещадно:
–Клонов консулов всегда выращивают в соседних колониях, чтобы не маячили перед глазами. Скрипя зубами, первые признают, что так надёжней. Никто другой же не знает, что колония не одна. А потом, ну, все по-разному. Кто-то, так до старости и живет себе. Я, например, дизайнером была в шестом Вавилоне, пока не подрядилась обновить интерьер, сама понимаешь кому… А ты, так вообще, сюрприз на наши длинные чёлки. Это же надо, из четвертой сюда добраться, а? Сбежать от самого! – Эли многозначительно потыкала в потолок. – Это же… – пощелкала пальцами, подбирая слова, – дохлый бот, да вы всей той кучкой перебежчиков на всю голову трёхнутые. Сумасшедшие! У Зуэна на вас всех вот такой зуб. – Ладони Эли метнулись в стороны и длина зуба внушила серьёзные опасения за здоровье хранителя-старика. А наставница кивает на кружку. Шепчет, – Пей давай – шрамы залечить надо, а то ванна у Хорона, конечно, чудеса творит, но тебя и после первого раза чуть не вывернуло наизнанку. Второй лучше не лазь.