Город словно затаил дыхание, и это был самый спокойный момент с тех пор, как она приехала в город. Все, что касалось Кейдена, было опасностью, волнением, приключениями и драмой. «Зачем тебе понадобилось помогать тете Мэй в тот вечер?» — спросила она себя. «Потому что это то, кто ты есть», — ответил ей внутренний голос. «Почему ты в него влюбилась?» — спрашивала она себя. «Потому что ты не можешь выбирать, кому отдать свое сердце», — снова ответил ей внутренний голос. Глядя на Луну и прекрасное световое шоу, которое она испускала, Лана знала, что никогда больше не увидит этого вида. Ни его, ни этот дом, никогда не возвратится в город Хэмби. Слезы снова подступили к ее глазам, и на этот раз она не вытерла их. Она сунула руку в карман куртки и вытащила оттуда сотовый телефон.
Она нажала «Паула» на экране и стала ждать знакомого голоса своей лучшей подруги. Прошло три гудка, и звонок перешел на голосовую почту. Она ненавидела оставлять сообщения и нажала «отбой». Девушка посмотрела на телефон и нажала «сообщения», а затем «Кармен». Она нажала «ответить» и напечатала сообщение сквозь свое залитое слезами лицо.
Лана: «Я возвращаюсь домой».
Прошло несколько секунд, и ее телефон завибрировал.
Кармен: «Почему?»
Лана: «Долгая история. Попроси дежурную медсестру включить меня в расписание через 72 часа. Смена не имеет значения».
Кармен: «Хорошо... Где ты опять пропадала?»
Лана: «Хэмби, Джорджия».
Кармен: «Что, слишком холодно, чтобы справиться?»
Лана посмотрела на небо, потом на скворечник неподалеку, покрытый снегом.
Лана: «Слишком горячо, вот в чем проблема».
Лана выключила телефон и сунула его обратно в карман. Она вытерла лицо и сделала долгий ледяной вдох. Откуда ни возьмись, теплые руки Кейдена обвились вокруг ее талии, его подбородок лежал на ее плече, и это заставило ее подпрыгнуть. Она попыталась поднять голову к небу, надеясь, что он не увидит ее все еще мокрое лицо, и тогда он поцеловал ее в шею.
— Что ты здесь делаешь? — прошептал он ей на ухо. Она пожала плечами, не в силах произнести ни слова и пытаясь сдержать все, что хотела и должна была сказать. Он развернул ее к себе.
— В чем дело? — спросил он.
— Это, это... — ей пришлось остановиться, потому что слова так и вертелись у нее на языке.
Угроза Морин была вполне реальной. Она посмотрела в его красивое лицо и во второй раз солгала ему, и это убило ее изнутри.
— Здесь так красиво, — ответила она, обнимая его, чтобы больше не смотреть ему в глаза.
— Ты выглядишь расстроенной для того, кто наслаждается видом, — ответил он, поднимая ее голову. — Ты уверена, что все в порядке? — спросил он, вглядываясь в ее лицо. Она попыталась отвести от него взгляд по совершенно иным причинам, чем раньше.
— Я уверена, детка, это просто ошеломило меня, — сказала она, заставляя себя широко улыбнуться, и это не было полной ложью.
— Когда мы построим наш дом, он будет иметь вид в три раза лучше, чем этот. Тебе понадобится капельница, если ты будешь продолжать в том же духе, — поддразнил он, целуя ее в макушку.
Она хотела сказать «нет, не будет», что действия его матери против нее сделают ее лгуньей, но не сказала этого. Она держалась за него изо всех сил, пытаясь мысленно запомнить каждый изгиб его тела, каждый поцелуй и каждое прикосновение. Очень скоро это будет все, что у нее осталось от него и Хэмби. Просто воспоминания, которые со временем исчезнут, и она вместе с ними.
***
Хитклифф находился снаружи на заснеженной стоянке полицейского управления Хэмби с термосом и ключами в руках. Это был длинный скучный день на работе, и он с нетерпением ждал, когда окажется в своей теплой постели. Когда он подошел к служебному снегоходу, зазвонил телефон на его ремне. «Морин» мелькнула на маленькой зеленой ЖК-панели спереди, и он торопливо щелкнул ею.
— Привет, — ответил он с улыбкой на лице, углубляя морщины в уголках рта.
— Я в настроении для компании, — ответила она, и связь оборвалась.
Он оглядел пустую улицу, удивленный ее откровенностью, но голова у него кружилась, как у школьника. Он надел лыжную кепку, вскочил в снегоход и помчался по улице. Он ждал Морин Кэпшоу почти всю свою жизнь и не собирался позволить тому факту, что сейчас было два часа ночи, остановить его.