– Ай! Марк! Ты что?! – громко охает, распахивая свои огромные глаза. – Ты укусил меня!
– Ага… Есть такое дело, – мутным взглядом разглядываю отпечаток от зубов на левой груди. – Прости, не рассчитал силы. Говорю же: башню сносит от тебя. Хочу тебя всю слопать, – несколько раз лижу и целую повреждённое место и решаю наконец двигаться дальше, а то, боюсь, скоро обкончаюсь от лобызаний с её сиськами. – Продолжай говорить, Мили.
И в этот раз сладкий ангел почти без стеснения рассказывает сквозь стоны то, как я рисую влажный след языком по её животу, кусаю кожу возле пупка и снова пускаю в ход язык, но теперь скольжу им по гладкой коже на лобке. До горячего и набухшего клитора. Достигаю его и совсем дурею. От Милиного запаха. От нежности её плоти. От того, какая она мокрая и сочная. Жажду испробовать на вкус. И я пробую, вновь вводя расслабленную крошку в краску.
– Ты всё слизал! – шокировано охает Мили, бросая на меня изумлённый взгляд. – Божечки! Зачем ты это сделал?
– Как зачем? Потому что захотел. И хочу ещё, – повторно провожу языком по её складочкам, собирая обильные соки. – Вкусная пи*дец.
Мили роняет голову на подушку и вновь делает то, что я запрещал ей делать. Непослушная девчонка!
– Руки! – шиплю я и в наказание кусаю внутреннюю поверхность бедра. – И на меня смотри.
– Нет. Ни за что!
– Я же завяжу тебе их. Не вынуждай. Посмотри на меня. Хочу, чтобы ты понаблюдала за процессом. Тебе понравится.
– Мне и так нравится.
– Понравится ещё больше. Давай. Никакого стеснения. Оно только в твоей голове. Избавься от него. У тебя же уже так хорошо получалось.
– Говорить — это одно, а смотреть…это чересчур, Марк.
– Нет, не чересчур, а в самый раз. Давай, невинный ангел, открой глаза.
– Не называй меня так! – злится стесняшка.
– Тогда не веди себя так и посмотри в лицо своему удовольствию.
Мили тяжело вздыхает и что-то невнятно бурчит, наверняка покрывая меня проклятиями. Однако всё же собирается и приподнимается на локти, устремляя на меня скучающий взгляд. Да-да, именно скучающий. Её лицо красное, грудная клетка ходит ходуном от волнения, но взгляд прямо-таки кричит: «Ну, давай. Покажи мне то, чего я ещё не видела. Удиви меня, если сможешь».
Из-за её показной снисходительности я срываюсь на хриплый, сдавленный смех. Правда, смеюсь недолго, ибо не могу устоять и нападаю на Милин клитор. Ласкаю его языком и упиваюсь картиной, как с каждым описанным по нему кругом маска равнодушия на лице милашки с треском крошится. И десяти секунд не проходит, а Мили уже стонет и в наслаждении прикрывает глаза.
– Смотри! – оторвавшись на миг от важного процесса, бросаю я и сильнее сдавливаю пальцами женские бёдра.
Крошка болезненно стонет и раскрывает веки. Глаза в глаза. Взрывоопасный поединок. Мы оба плавимся, пьянеем, теряем рассудок. Я вылизываю её с таким энтузиазмом, с каким ни одну девушку не вылизывал, а Мили краснеет, задыхается, но заставляет себя неотрывно наблюдать за процессом. В её помутневших зрачках царит борьба, злость, раздражение и крайняя степень исступления, что минуты через две, не больше, захлёстывает все остальные эмоции вместе с остатками разума.
И Мили полностью себя отпускает.
Продолжая стонать, она начинает подмахивать бёдрами навстречу моему языку, задавая подходящий для себя ритм, а чуть позже ныряет пальцами в мои волосы и усиливает давление языка на клитор. О*уенно! Тигрица проснулась. Не могу сдержать улыбки. Обжигающая смесь возбуждения с восторгом расползается по телу, напрягая каждую мышцу. Я в экстазе. Торчу так, будто это не я лижу, а мне сосут. И налюбоваться не могу, как Мили мелко дрожит, как взгляд теряет осознанность, как разгорячённая кожа покрывается испариной, а щёки розовеют не от стыда, а от приближающегося оргазма. И когда Мили его достигает, запрокидывая голову и громко крича, кажется, я несколько лет жизни теряю, дышать прекращаю. В грудине бабахает. Сердце останавливается.
Она чертовски красиво кончает. И на вкус так же шикарна. У меня все губы испачканы в ней, а мне всё мало. Продолжаю слизывать её соки, задеваю языком клитор, легонько кусаю ноги и целую лобок, а милашка нисколько мне не препятствует. Её, по ходу, конкретно накрыло. Он ничего не говорит, только блаженно мычит, улыбается и дрожит от угасающих волн оргазма, словно позабыв обо всём мире. Как я её и просил. А я в ответ выполняю то, о чём меня попросила она. Обрушаю град из страстных поцелуев на её тело. Целую каждый сантиметр, медленно, влажно с искренним наслаждением. Поднимаюсь всё выше и выше. До тех пор, пока не добираюсь до лица.