Это ещё как понимать?
– Ты куда собралась? – срываюсь за ней.
– От тебя подальше!
Нормальный поворот.
– А ну быстро остановилась!
Ноль реакции.
– Мили, бля*ь! Ты никуда не уйдёшь, пока не объяснишь мне, что ты тут делала с этим мудаком?! – хватаю её за запястье и разворачиваю на сто восемьдесят градусов, с размаху получая ладонью по лицу.
Зашибись!
– Единственный мудак здесь — ты! А Элиот хороший парень! И он не за что получил от тебя по лицу!
– Вот, значит, как? – цежу, потирая пальцами повреждённую щеку.
– Да!
– Получается, ты за моей спиной трёшься с «хорошим парнем», а я — мудак?
– Да! Ты — мудак! Потому что я ни с кем не тёрлась. Мы просто разговаривали.
– Одни, поздно вечером, на безлюдной набережной, сидя так близко друг к другу!
– И что? Это запрещено?
– Тебе — да!
– А не пошёл бы ты со своими запретами, Марк?! Особенно после твоего сообщения! – гневно выплёвывает Мили.
– Так вот в чём дело? – прищуриваюсь. – Я отменил поход на приём, и ты решила мне отомстить, встретившись неизвестно с кем?
– Господи! Да что за бред ты несёшь?! Мне, по-твоему, больше делать нечего?
– Тогда какого хера ты тут с ним тусовалась весь вечер?!
Мне кажется, наши крики слышны половине Рокфорда, но мне по хуй. И Мили тоже.
– Да не тусовалась я с ним весь вечер! Элиот подсел ко мне от силы пару часов назад, потому что увидел, что я сижу тут одна совсем без настроения.
– А на хера ты припёрлась сюда одна?!
– Из-за тебя!
– Чего? Не улавливаю связи!
– Не улавливаешь? – зло усмехается Мили. – Ну, конечно, не улавливаешь, потому что думаешь только о себе! Что, по-твоему, мне нужно было делать после того, как ты прислал мне короткое сообщение без каких-либо объяснений?! Оставаться дома при полном параде, дав родителям понять, что ты не сдержал обещание и всё отменил?! Они и так тебя презирают. Мама постоянно полощет мне мозги на твой счёт, а я только и делаю, что защищаю тебя! Да если бы она узнала, что я не иду ни на какой приём после того, как несколько часов наряжалась и готовилась к нему, она бы до самого сна злорадствовала и засыпала меня нравоучениями! А я не смогла бы это выдержать. И так было паршиво на душе. Поэтому я сделала вид, что ты прислал за мной такси, и якобы уехала на приём. Но на деле просто доехала до центра и пошла гулять, куда глаза глядят, и в итоге оказалась здесь! А Элиот ничего плохого не сделал. Наоборот, он не остался безучастным, увидев, что я нахожусь в подавленном настроении. Разговорил меня и развеселил! А ты ударил его за это! Хотя лучше бы сам головой об что-нибудь стукнулся! Может, тогда в следующий раз думал бы перед тем, как накидываться на людей без причины!
Её отчаянные крики, пропитанные обидой и злостью, подействовали так, словно на меня направили огромный шланг и продолжительное время хлестали мощным напором ледяной воды.
Сердцебиение сбоит, тело пронзает боль, будто в кожу вонзаются тысячи острых иголок. Кажется, я даже трезвею немного и наконец обретаю способность видеть то, что ещё пару минут назад мне не позволяла видеть отупляющая ревность.
Мили такая красивая… Ещё красивее, чем обычно. Аж дух захватывает. Искусный макияж делает миловидные черты лица более выразительными, волны длинных тёмных волос спадают по хрупким плечам и спине, а из-под тонкого пальто виднеется вечернее платье.
Она несколько часов готовилась к этому вечеру, а я из-за своих эгоистичных целей в последний момент всё отменил, не позволив этой потрясающей красоте выйти в свет. Мили так этого хотела, а я…
Да, я мудак.
Ублюдок.
Конченый мерзавец.
Намного хуже, чем она себе может даже представить.
Но я не мог поступить иначе. Это выше моих сил. Мили нельзя было видеть весь тот хаос, который я устроил на приёме на зло папаше. И она никогда не должна узнать о том, какими способами я сумел разозлить его сегодня. Иначе это будет конец. Точно и бесповоротно. А я ни за что не допущу подобного исхода.
– Чёрт, – выдыхаю я с раздражением. Только теперь злость направлена исключительно на самого себя. – Я дебил, Мили.
– Да что ты говоришь? – бурчит она, продолжая дрожать. Невыносимо это видеть.
– Иди сюда, – повторно пытаюсь набросить на неё свою куртку, но ангел опять отмахивается.
– Не надо. Сейчас лучше не трогай меня.
Ещё чего вздумала.
Проигнорировав её слова, ловко накидываю на её хрупкие плечи кожанку и за рукава притягиваю к себе. Мили впечатывается в мой корпус, оказываясь в плотных объятиях, но явно не намеревается в них оставаться.