– Пусти! Я не хочу, чтобы ты сейчас ко мне прикасался, – вырывается пташка, наотрез отказываясь понимать, что это тщетное занятие. – Отпусти, Марк! Не хочу. Отстань и дай уйти!
– Нет, – сжимаю её ещё крепче.
– Мне домой пора. Пусти, Эндрюз!
– Нет, – прижимаюсь носом к её щеке, вдыхаю и, бля*ь, словно заново рождаюсь. Всего один вдох любимого запаха — и весь отстойный сюжет минувшего вечера как по щелчку пальцев стирается из памяти.
– Пожалуйста, расслабь руки и отодвинься. От тебя алкоголем пахнет.
– Я пьян.
– Вообще-то я и сама это вижу и чувствую.
– Прости, – с сожалением шепчу я, кончиком носа рисуя линию по её щеке вниз к шее, и Мили замирает. Перестаёт брыкаться. Несколько секунд молчит, превратившись в каменное изваяние, а затем судорожно выдыхает. Капитулирует, сладкая. Сокрушённо упирается лбом в мою грудь, сильно сжимая пальцами ткань моей майки, а я зарываюсь лицом в волосы на её макушке, и в таком положении мы молчаливо стоим. Сколько? Не знаю, но я бы мог стоять так целую вечность, игнорируя и вечернюю прохладу, и сильные порывы ветра, летящие в нас со стороны реки.
– Как прошёл приём? – нарушает молчание Мили.
– Как я и думал: отвратительно.
– Понятно, – тяжёлый вздох, и следует ещё пара минут молчания. – Ты так и не сказал, что здесь делаешь?
Я усмехаюсь, поглаживая поясницу ангела большим пальцем.
– До того, как увидел тебя с этим… – сдерживаюсь от очередной грубости в адрес парня. – С Элиотом, сам не понимал, что меня сюда привело. Но, видимо, моё тело лучше всех GPS знает, где ты находишься.
Мили ничего не отвечает и не выдаёт никакой реакции, лишь спустя несколько секунд тихо произносит:
– Мне в самом деле пора домой, Марк. И, честно говоря, я очень устала, замёрзла и хочу побыть одна.
– Хорошо, я понял. Сейчас вызову такси, – с неохотой немного расслабляю объятия и заглядываю в глаза Мили. – Только скажи мне, что ты больше не обижаешься на меня.
– А я и не обижалась. Только если в первый час. Потом я исключительно злилась.
– И я полностью заслуживаю твою злость, но, поверь, Мили, у меня были веские причины не взять тебя с собой на приём.
– Ты мог бы добавить эти причины в своё скудное сообщение.
– Я должен был это сделать, но в тот момент был настолько зол, что мне было не до объяснений.
– Ты опять поссорился с отцом?
– Я с ним никогда и не мирился, но в целом да.
– Это из-за меня? – выдаёт проницательная крошка, только с определением причины ошибается: – Он не захотел, чтобы ты шёл туда со мной, да?
– Нет, – быстро заверяю я, проводя большим пальцем по её губам. Всё с точности до наоборот. В этом и проблема, но Мили об этом знать не стоит. – Ты никак не причастна к нашему конфликту. И давай не будем сейчас об этом. Сама же сказала, что ты замёрзла и тебе пора домой.
Она кивает, а затем озадаченно охает:
– У тебя кровь носом пошла.
Быстро отстраняюсь от Мили и подношу руку к носу, чтобы не запачкать её.
– Чёрт! Опять. Думал, больше не пойдёт.
– В смысле опять? Это с тобой часто? Ты здоров?
– Как бык, не волнуйся. Это всё из-за удара.
– Какого удара? Элиот же тебя ни разу не ударил.
– Ещё бы он меня ударил, – усмехаюсь. – Нет, это мне на приёме заехали по носу.
– Кто?
– Не бери в голову. Просто одна неадекватная особа.
А если конкретнее — буйная пацанка Никс. Не важно — одета дикарка в свои пацанские лохмотья или же пребывает в образе светской леди, она всё равно остаётся дикаркой. А ещё драчуньей. Во время нашей случайной второй стычки на приёме она заехала мне по носу так, что чуть не сломала его. За что засранка теперь будет долго и упорно вымаливать у меня прощение.
После нашей сегодняшней неожиданной встречи Никс у меня на крючке. Я столько всего узнал о нашей маленькой пацанке, что сам знатно обалдел. А Остин и вовсе придёт в ярость и разгромит весь Рокфорд вместе с Никс, если узнает о её тайной, развратной стороне жизни. Так что впредь в ответ на моё молчание Николина будет со мной воплощением дружелюбия и покорности. И нужно отметить: наш с ней уговор — единственное прекрасное событие, случившееся на этом чёртовом вечере.
До дома Мили мы добираемся, пребывая в напряжённом состоянии. Я пытаюсь завязать с ней разговор хоть о чём-нибудь, но она резко пресекает все темы. Я неоднократно пытаюсь переплести наши пальцы, но Мили каждый раз одёргивает руку, опять просит меня не трогать её и пялится в окно на пролетающие ночные улицы Рокфорда, делая вид, будто меня рядом нет.