Снейп одним взмахом палочки зажег огонь в камине, после чего снял с меня чары невидимости.
— Мисс Грейнджер, у меня к вам слишком много вопросов, — устало сообщил он, садясь за свой стол. — Но знаете, несмотря на все, я ни капельки не удивлен вас тут видеть, ведь вы уже давно себе на уме. По порядку?
Я кинула на него взгляд исподлобья и резким движением села напротив на мягкий стул. Говорить ни о чем не хотелось, как и выслушивать нотации. Мне сейчас нужен был Дамблдор. Даже не думала, что в душе будет теплиться надежда на этого человека.
— Как вы сюда попали? — озвучил первый вопрос Северус и сложил пальцы в замок, внимательно рассматривая меня.
— Аппарировала.
Профессор Снейп, хоть и сказал, что больше удивляться не будет, все же изменился в лице, с подозрением глядя на меня.
— Аппарировали? — переспросил он, делая вид, что не удивлен. При всей его выдержке получилось не очень хорошо.
Я кивнула.
— И кто вас научил? Хотя, не отвечайте. Ваш ответ очевиден — обстоятельства, правда, мисс Грейнджер?
— Правда…
— Почему вы не под чарами и не под Оборотным зельем? А если бы вас кто-нибудь увидел?
Только сейчас я оглядела себя. Действие Оборотного зелья давно закончилось. Я даже и не подумала над тем, чтобы замаскироваться, прежде чем прибыть в замок, мне было попросту не до этого и мысленно, и физически. Шумно вдохнув носом, я опустила взгляд.
— Грейнджер, я так и буду из вас тянуть ответы? — спросил Снейп, но в голосе его не чувствовалось раздражения. — Рассказывайте. Всё.
— Профессор Снейп, — устало протянула я. — У меня правда нет времени… Я… я аппарировала из Норы, точнее, дома Уизли. Я не могла спать… Там, в лагере… — мой взгляд вновь упал на газету, и я сглотнула подступивший ком к горлу, — убили человека, — глухим голосом сообщила я. — Мне нужен директор.
— Зачем?
— Извините, я не могу вам сказать.
— Уже так, мисс Грейнджер? — Северус встал и обошел стол, опираясь на него. — То есть, я вам помогаю, спасаю от Непреложного обета, мы оба делаем незаконные вещи втайне от директора, а сейчас вы вновь решили Дамблдору довериться?
— Не обижайтесь, профессор, — я подняла на него умоляющий взгляд. — Ничего я не скрываю. Я хочу, чтобы он… Неважно. Извините.
— Нет уж, говорите, Грейнджер, раз начали.
— Чтобы он спас этого человека от смерти, — на одном дыхании пробормотала я, зная, что Северус просто так не отвяжется. Мозг отказывался врать по причине перегруженности и усталости.
— Что?! — искренне удивился Северус. — Вы в своем уме? Как это он вернет жизнь кому-то? Не существует на свете таких заклинаний, вам ли не знать? Вас там приложило чем-то во время чемпионата? — зельевар небрежно кивнул на газету.
Я видела, что несмотря на его язвительные вопросы и комментарии, он с волнением смотрел на меня, видимо, решив, что мой рассудок помутился, и сейчас в моем взгляде и в реакции на его слова он искал подтверждение своему предположению. Но я молчала, угрюмо уставившись на него, поэтому он взмахнул палочкой, и передо мной на столе появился поднос с пышущим чайником и чашкой. Северус заботливо сделал мне чай, невозмутимо добавив что-то в него из склянки, взятой им с ближайшей полки. Затем протянул горячий напиток мне.
— Опять хотите напоить меня веритасерумом? — усмехнулась я, но чашку взяла. Она обожгла мне пальцы, и я, натянув рукав кофты на ладонь, взяла её через ткань.
— Нет, Грейнджер. Это не вариант, — с какой-то ироничной печалью произнес Северус. — С вами все не так, как со всеми. Опять будете нести бред, как в прошлый раз.
— Я говорила правду в прошлый раз, — выпалила я с какой-то злостью, на миг замерев от произнесенного. Сердце забилось чаще, но уже через несколько секунд, в то время, как Северус молчал, изучая меня, успокоилось. На меня навалилась такая дикая усталость, что я не чувствовала себя скованно в его кабинете, сидя перед ним. Зная, что он на меня смотрит. Мне хотелось заснуть и проснуться в нашей с ним постели, с радостной улыбкой поняв, что всё ЭТО было просто сном. Жутким кошмаром, который развеется от теплых объятий и горячего кофе. Я почти в это поверила, потому что время не переставало меня удивлять. Оно могло, жестоко подшутив надо мной, внезапно сделать мне подарок. Я жаждала этого и позволила себе поверить в это. Конечно, на мое меланхоличное состояние повлияли бессонная ночь и все эти ужасные события, оттого-то я перестала отдавать себе отчет в том, что говорю и что делаю. Но сказанного уже не вернуть. Внезапно мне захотелось, чтобы он обо всем узнал, чтобы помог, как в случае с Непреложным обетом. Чтоб защитил меня, успокоил, сказав, что все можно исправить. Что не случилось ничего страшного, и Пенелопу можно вернуть к жизни.
Северус молча разглядывал меня, когда я подняла на него взгляд. Уставший, но теплый, с толикой надежды.
— Грейнджер, с вашей психикой сейчас всё в порядке? — вернул на землю меня он своим вопросом. — Вы утверждаете, что веритасерум подействовал на вас… как надо? — осторожно подбирая слова, осведомился Северус, скептически глядя на меня.
— Да, — тихо произнесла я, почувствовав, как руки задрожали, и из чашки жидкость норовилась выплеснуться мне на коленки.
— А вы точно помните, что вы говорили в прошлый раз?..
— Всё я помню! — вспылила я, немного раздраженная от того, что он переспрашивает. Мне и без того было тяжело. — Не делайте из меня дуру, профессор! То, что вам показалось всё бредом, не значит, что это так на самом деле, — я вскочила со стула и с громким звяканьем поставила чашку на поднос, разлив из нее чай. — У меня был сложный день, меня прокляла ведьма… На меня напали Пожиратели и убили… убили человека. Они издевались над маглами. Они сражались с моими друзьями. Со мной. И мне нужен чёртов Дамблдор, чтобы он всё исправил! — сорвалась я, не сдержав слёз. Я закрыла глаза руками, всхлипывая, но быстро отняла ладони от лица, пытаясь успокоиться. Задрала голову вверх, смаргивая слезы. Северус стоял в двух шагах, как статуя. Он явно был растерян. Я выдохнула, затем шумно втянула носом воздух, приводя дыхание в порядок. Схватила чашку и залпом выпила содержимое, не обращая внимание на то, что обожгла себе нёбо. — Вы не ослышались, — с какой-то злой усмешкой произнесла я, глядя в настороженные черные глаза. — Всё, что я тогда говорила — правда. И то, что я вас люблю… — голос дрогнул. Фраза, выскочив, прозвучала как-то скомкано и неуместно в этом монологе. В этой комнате. При нём. Почему-то мне стало обидно от того, что я это сказала, от того, что Северус не двигался, как-то странно и испуганно разглядывая меня. От того, что он молчал. Я шмыгнула носом и вытерла рукавом непрерывно льющиеся слёзы. — Мне надо к Дамблдору. Извините, — нервно улыбнулась я и поспешила на выход.
Северус по-прежнему молчал.
***
— Почему вы не можете помочь? — кричала я в кабинете директора. — Вы же сами были за то, чтобы я ничего не меняла в прошлом. Сами исправляли за мной. Почему сейчас вы бездействуете?!
Директор сидел в своем кресле и, отвернувшись от меня, смотрел в окно, где сквозь утренние сумерки пробивалась яркая оранжевая полоска на горизонте. Смотрел долго. Я чувствовала себя беспомощной и лишней в этом большом, просторном кабинете. Казалось, что время вокруг меня замерло — директор, не сводящий взгляда с восхода солнца, Фоукс, мирно дремлющий на жёрдочке, звенящая тишина, переполняющая помещение. Я замолчала, становясь частью этой безмолвной картины. Усталость, внезапно накатившая на меня, погружала в полудрему. Я ждала ответ, но мой воспаленный мозг уже не мог припомнить, задавала ли я вопрос. Первый лучик света ворвался в окошко, немного изменив цвета этой композиции, через несколько секунд присоединившись к нам в нашем молчаливом сонном царстве. Единственное, что выдавало движение, что сигналило о том, что мы всё ещё живы, а не замурованы в этой комнате и обездвижены, — это мелкие пылинки, медленно танцующие в этом робком утреннем солнечном лучике. Должно быть, Северус мне подлил что-то в чай… Или всё же усталость так навалилась, резко, безжалостно, отодвинув все острые, волнующие меня проблемы на задний план? Я опустила голову, а затем, почувствовав, что погружаюсь в сон, резко дернулась и открыла глаза, чувствуя, что они болят, а щеки неприятно стянуты от многочисленных слез.