— Мы тут ни при чем! — хором ответили Фред и Джордж.
— Пивз, а ну быстро лети отсюда! А вы — марш в Большой зал! — скомандовала сердитая декан Гриффиндора, обращаясь к нам.
Пивз, запустив напоследок в толпу водяной бомбой, скрылся под визг некоторых обрызганных им студенток. Мы мокрой кучей начали продираться в Зал, устроив толкучку у входа. МакГонаггал, должно быть, покачала головой.
Первым делом я, естественно, посмотрела на преподавательский стол и тут же наткнулась на хмурый, по обыкновению, взгляд Северуса. Зрительный контакт пришлось прервать, так как меня подтолкнуло сзади напором студентов, и я чуть не упала, запнувшись о скамью Райвенкло.
— Никого нового в составе, — хмыкнул Рон, когда мы, наконец, уселись, и с вожделением посмотрел на блестящую золотую тарелку, стоявшую перед ним. Должно быть, уже представлял себе пышущий жаром ужин.
— А ты посмотри на пустые стулья за их столом, — закатила глаза я.
— Лучше не спорь с нашей умницей, Ронни, — потрепав за обе щеки брата, близнецы усмехнулись мне и поспешили занять центральные места за столом.
Рон угрюмо проводил их взглядом.
После распределения новичков на факультеты и плотного вкусного ужина, Дамблдор поднялся, чтобы произнести речь. Честно говоря, её я ждала с огромным нетерпением. Я в открытую уставилась на директора, наблюдая за каждым его движением. Всю неделю, что я гостила в Норе, я подробно расписала весь свой план по спасению Гарри и Седрика. Конечно, Дамблдор не дал бы умереть такой ключевой фигуре, как Гарри, но опасности подвергать мне его не хотелось. Седрика я решила спасти по нескольким причинам. Во-первых, я не смогу сидеть сложа руки, зная, что он умрет после проведения третьего тура. Во-вторых, время забрало у меня Пенелопу, и я должна была забрать у него Диггори.
Дамблдор скользил взглядом, казалось, по всему на свете во время своей речи: канделябрам, зачарованному потолку, своим рукам, празднично украшенным стенам. По всему и по всем, только не по мне. Я терпеливо ждала, когда речь зайдет о Турнире Трех Волшебников. После того, как директор рассказал уже привычную нам информацию о Запретном лесе и колдовстве во время перемен, он резко перешел на тему квиддича. Рон и Гарри навострили уши.
— …должен вас предупредить, что межфакультетского соревнования по квиддичу в этом году не будет…
Последующие слова заглушились возмущенными и разочарованными вздохами студентов. Дамблдор терпеливо ждал, пока галдеж прекратится. Минерва МакГонаггал, встав со своего места, попыталась было призвать всех к молчанию, но директор лишь сделал ей жест рукой, давая тем самым понять, что всё в порядке. Шума добавил ещё и Грюм, появившийся в Большом зале под раскат грома, донесшегося за дребезжащими от ливня окнами. Он с грохотом распахнул двери. После его появления Зал замер. Лже-Грюм, непрестанно осматривая всех и всё в помещении своим всевидящим голубым оком, проковылял прямо к Дамблдору.
— Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств — профессора Грюма! — представил его директор, отрываясь от темы квиддича.
Факультеты будто замерли. Даже те, кто не знал, кто такой Аластор Грюм, не осмелились огласить Зал хлопками, боясь, очевидно, остаться в одиночестве в своем «ликовании». Рон и Гарри моментально зашептались. Я, мельком скосив на друзей взгляд, перевела его вновь на новоприбывшего.
— В этом году состоится Турнир Трех Волшебников…
Слова директора снова были прерваны удивленными возгласами студентов, среди которых громче всех выделялись голоса Фреда и Джорджа.
— Так вот о каком событии шла речь! — возбужденно прокомментировал слова директора Рон.
— Кхм-кхм, — прокашлялся Дамблдор, призывая всех к молчанию. — Он частично пройдет в Хогвартсе…
Мое сердце пропустило удар от этой новости. «Частично»?
Дамблдор как ни в чем не бывало пустился в объяснения, что же такое представляет из себя этот Турнир, совершенно игнорируя мой ошеломленный взгляд. Конечно, я продумывала различные версии, сидя в Норе с блокнотом, но мне и в голову не могло прийти, что может что-то поменяться в проведении самого мероприятия. Зал, замерев, слушал Дамблдора, изредка кто-то шепотом переговаривался между собой. Я же сидела, будто стукнутая пыльным мешком.
— …в этом году Департаменты магического сотрудничества наконец-то договорились о проведении Турнира. Они учли все нюансы, в особенности последние события на финале Чемпионата мира по квиддичу, — с ударением на эти слова, Дамблдор наконец-то снизошел до того, чтобы встретиться со мной взглядом, — и пришли к выводу, что более безопасно и честно будет провести Турнир в трех школах, по этапу на каждую. Конечно, потребуется приложить множество усилий, как со стороны Департаментов, так и со стороны наших преподавателей, чтобы учесть все организационные моменты. Но львиная доля работы по созданию условий для проведения Турнира уже проделана этим летом. Первый этап состоится в Хогвартсе, здесь же, у нас, мы выберем трех претендентов на звание чемпиона Турнира. Должен вам сообщить, что кандидаты должны быть совершеннолетние… — директор прервался из-за возмущенного ропота, прокатившегося по Большому залу. — Я лично прослежу, чтобы никто из вас не смог обмануть нашего беспристрастного судью, — с этими словами Дамблдор опустил очки и посмотрел поверх них прямо на меня.
Он явно заподозрил во мне угрозу срыва Турнира. Его взгляд — предупреждение. Но этим всё не ограничится, подумалось мне. Он всеми силами будет следить за тем, чтобы я не смогла никак помешать Барти Краучу-младшему кинуть имя Гарри Поттера в кубок.
Шум в зале не прекращался даже после того, как Дамблдор пожелал студентам спокойной ночи. Префектам пришлось напрячь голосовые связки, чтобы выгнать студентов из помещения. Меня мучил только один вопрос: если Дамблдор так рьяно охранял порядок времени, как он мог допустить, чтобы Турнир проходил в трех разных школах?
В дверях Фред, громко возмущаясь словами Дамблдора, произнёс фразу, которая вселила в меня надежду:
— …мы будем пробовать! Ведь нам нужно провести этого самого судью. Он будет решать, кто станет чемпионом Хогвартса, а не Дамблдор.
***
Первым занятием на следующий день у нас значилась Травология со слизеринцами. Моей задачей на сегодня было поймать директора после уроков и тщательно расспросить про перемены с Турниром. Идти к Северусу пока смелости не было.
Сандра вышла из третьей оранжереи как раз в тот момент, когда мы всем потоком собрались в нее входить. Она остановилась, заметив наш курс, и поправила небрежно перевешенную через плечо сумку. Я решила поотстать от однокурсников, чтобы переброситься с ней парочкой слов. Малфой, окинув нас презрительным взглядом, прошел мимо, усмехнувшись.
— У меня зелья, — мрачно сообщила Фосетт вместо приветствия.
Я кивнула и поправила ей почти что развязанный галстук.
— Ну что, Грейнджер, ты будешь участвовать в Турнире? — подколола она меня. — Ты же у нас любишь всякие смертельно-опасные мероприятия.
— Вполне возможно, — загадочно ответила я, но Сандра улыбнулась, поняв, что я шучу. — А ты?
— Не-е… Неохота мне даже за тысячу галлеонов подвергать себя такой опасности. Я и так нехило рискую, работая в оранжереях с зубастой геранью и бешеными огурцами.
— Да уж.
— А ты не скалься. Вас там бубонтюберы ожидают.
Сандра, ухмыльнувшись, хлопнула меня по плечу и поскакала к замку, крикнув мне вдогонку, что точно заработает для своего факультета минус балл за опоздание. Я только покачала головой, улыбнувшись, и направилась в теплицу воевать с ядовитыми растениями.
После обеда я лелеяла надежду застать Дамблдора у себя в кабинете до послеполуденных занятий. Мне не терпелось с ним переговорить о Турнире. Удача улыбнулась мне в этом, и я, раскрыв рот перед горгульей, чтобы испробовать на ней предположительно верный «сладкий» пароль, не успела ничего произнести — та моментально повернулась, предоставляя мне обзор на лестницу.
Стучать в кабинет тоже не пришлось — он был открыт.