— И это хорошо, что у вас не вышло. Могу вас уверить, что ничем хорошим это бы не закончилось. Она создала много петель благодаря своей неосмотрительности и здорово расшатала время. Она везде хотела исправить одно и то же — убить Волдеморта, и она убивала, что приводило к непоправимым последствиям, каждый раз к разным. Теперь вы понимаете, почему я вас прошу быть осторожной? Причина есть. Существует лишь одна единственная правильная ветвь развития событий, и она вам прекрасно известна. Прошу вас, вы должны мне верить и делать именно то, что я говорю. Иначе…
Я встала с кресла и почувствовала, что голова нещадно кружится от происходящего, от всей этой информации, которая никак не желала укладываться у меня в голове.
— Иначе?.. — глухо повторила я.
— Иначе вы станете ей. Вы уже чуть не убили Волдеморта.
— Но я лишь хотела… — я почувствовала, что глаза наполняются слезами. — Я хотела просто вернуть Северуса. Вы сами велели мне воспользоваться маховиком…
— Это был мой портрет, мисс Грейнджер! Портреты — лишь слабые тени тех волшебников, что жили или живут. Им нельзя верить, они просто наделены воспоминаниями.
— Но как же… По-вашему, мне не следовало использовать маховик, мне не следовало пытаться вернуть того, кого я люблю больше жизни? Я… я бы сама умерла.
— Теперь по вашей вине умрут другие. И теперь вы должны отнестись к моим словам с полной ответственностью. Если постараемся, то сумеем не превратить все в хаос.
Я молча кивнула, понимая, что все осложнилось настолько, что нам предстоит принимать нелегкие решения и потери все же будут, как бы я не противилась этому.
========== Глава 46. Серебряные нити воспоминаний ==========
Виктор Крам поймал меня в суматохе между сборами и уволок в сторонку к узким окнам коридора второго этажа.
— Гермивона, — с какой-то грустью произнес он и посмотрел на меня полными отчаяния глазами. — Ты ведь приедешь ко мне еще?
Я на миг растерялась, почувствовав тепло его руки сквозь школьную мантию.
— Виктор, — произнесла я и слегка смутилась. Чувства — это всегда дело тонкое и непростое. Здесь нужно быть очень аккуратной. В прошлый раз я пообещала ему писать и… В прошлый раз точно было как-то проще, ведь я была увлечена ловцом сборной Болгарии. Сейчас же он сам чувствовал в моем голосе грусть и, должно быть, понимал, что у него мало шансов на мою взаимность. — Я буду рада, если мы с тобой еще увидимся, — выжала я из себя любезную улыбку.
— Это значить, приедешь? — в миг преобразился парень, и его глаза засияли надеждой.
— Всё возможно. А может быть, ты приедешь? — наигранно засмеялась я, пытаясь скрыть неловкость от этой ситуации. Нас то и дело толкали собирающиеся студенты, но мы словно не замечали всю эту шумиху. Казалось, время будет идти вечно, пока мы не договорим до конца, пока мы не остановимся на хорошей ноте. — В любом случае, я обещаю, что буду писать.
Виктор на мгновение сжал мне предплечье и отпустил, покопался в кармане и выудил из него клочок пергамента.
— Мой адрес, Гермивона, — сообщил он и заглянул мне в глаза, пряча бумагу в мою ладонь. Он перестал так внимательно смотреть только тогда, когда я со всей серьезностью кивнула, сообщая ему тем самым, что поняла всю важность момента. — Ты пиши, а затем приедь. Каникулы, — сказал он с придыханием. — У нас отличный дом. Я уйти с тренировок…
— Спасибо, Виктор… Не стоит жертвовать тренировками. Ты ведь должен быть самым лучшим, забыл?
Парень широко улыбнулся и кивнул, пытаясь еще что-то сказать, но нас отвлек шум. Мы с ним одновременно посмотрели в окно — зашелестели крылья у статных коней Шармбатона, к крыльцу подкатила наша карета.
— Мне пора! — воскликнула я и похлопала парня по плечу, но Крам внезапно перехватил мою руку и потащил с задором к лестнице. Смех сам вырвался у меня, мы с ним как малые дети с шумом спускались по ступенькам, и одинокие студенты, те, кто тоже спешил проводить гостей, шарахались от нас по сторонам.
Нас таких раскрасневшихся увидел издали Рон и что-то с жаром зашептал Гарри на ухо, но тот лишь отмахнулся и мотнул мне головой. Крам сжал мою руку и заискивающе заглянул в глаза. Студенты пока не решались покинуть холл и выйти на ледяной ветер, чтобы совершить короткую пробежку до своей кареты. Царил шум и гам. Нас толкали, я отчетливо слышала смех и прощание, я даже уловила рыдание — все эти романы между студентами разных школ, которые активно обсуждались в спальне девочек, прошли мимо меня. Меня никогда не интересовали сплетни. Уверена, меня и Крама так же активно обсуждали и помимо россказней Скиттер. Хорошо хоть за моей спиной.
Крам никак не мог отпустить мою руку и мне на выручку пришел Гарри, когда двери в холле отворились и нас обдуло северным ветром.
— Я проводить, — сказал Виктор и к большому неудовольствию Рона пошел за нами во двор школы.
Всё, что я запомнила в тот день, — это теплые сухие руки Крама, ледяной, дующий со всех четырех сторон, ветер и скрывающуюся в облаках деревянную четырехэтажную школу.
***
Несмотря на холод Дурмстранга, мне не совсем хотелось возвращаться в Хогвартс, где царили летние деньки. Возвращение для меня означало одно — я с головой окунусь в этот водоворот неприятных и опасных событий вместе с Северусом и Дамблдором. Меня ждали неясность и пугающие перспективы, меня ждало волнение за Северуса. Благодаря мне его двойная шпионская жизнь началась раньше положенного. Впереди летние месяцы, полные треволнений.
По приезду Дамблдор распорядился устроить пышный пир в честь победителей Хогвартса — Седрика и Гарри. Его речь была полна словами «дружба», «сплоченность» и «доверие». О возрождении Волдеморта он не сказал ни слова. Ни к чему было без повода сеять панику, и он это отлично понимал. Повода для этого не было — перед хогвартцами предстали два победителя в целости и сохранности.
Первым делом, как я потом узнала, директор вызволил Аластора Грюма из заточения сундука и проинформировал его о случившемся, так что среди студентов и преподавателей никто не заметил подмены. Экзамены были отменены, кроме, конечно, СОВ и ЖАБА, и потому каникулы некоторых студентов в разы увеличились. Уже на следующий день после пира нас за завтраком оповестили о том, что на следующий день в Хогсмиде нас будет ждать Хогвартс-экспресс.
Глядя на беззаботные лица хогвартцев, я впала в еще большее уныние. Мне хотелось рассказать всем о том, что творится вокруг, открыть глаза несведущим, растрясти всех за плечи и прокричать о наболевшем. Знаете ли вы, что происходит? Знаете ли вы, что Гарри и Седрик уже умирали, что Аластор Грюм был подменным, что Волдеморт жив? Что я заварила такую кашу со временем, что теперь вы все находитесь в опасности? Эй? Ау!
Но все вокруг будто не замечали моей встревоженности, то и дело я слышала восторженные отзывы о Турнире, я натыкалась на улыбки и беззаботный смех. Я смотрела в их глаза и завидовала, ведь когда-то и я, давным-давно, была такой же, как они. Теперь я не уверена в том, что рада быть волшебницей. Стоит ли обладание магией всех этих мук и испытаний, всех этих лишений и смертей? Магия принесла мне только боль.
А как же любовь, спросите вы. Конечно, я обрела ее, но только чтобы потерять и страдать дальше, тешась призрачной надеждой. Я не знаю, что дала бы мне магловская жизнь, возможно, еще большее разочарование… но мне почему-то верилось, что с большой силой приходит и большая мука.
Чемодан был собран, и все остальное время я сидела словно на иголках, не зная, что предпринять. Прямо сейчас, а быть может уже — Северус отдает философский камень Волдеморту. Варит для него эликсир. Присутствует при его возрождении. На пире его не было, и это ни у кого не вызвало никаких подозрений, даже Гарри и Рон опустили этот факт, чтобы придумать пару-тройку шуточек. День тянулся ужасно медленно, а моя тревога нарастала не по часам, а по минутам.
— Тебя искал профессор Дамблдор, — сообщила мне Лаванда, которая пришла в спальню вместе с Парвати после ужина. — Что с тобой, Гермиона, ты заболела? — вяло поинтересовалась она, но не удосужилась даже подождать мой ответ, тут же переключилась на свой несобранный чемодан. Они с Патил защебетали, а я подскочила с кровати и опрометью направилась в кабинет к директору. Сердце стучало гулко и быстро — казалось, грудной клетки ему мало.