— Гермиона, что с тобой?.. — но, поняв, что времени для разговоров нет, он быстро добавил: — Быстрее вниз, со всеми! Там уже вас проводит Кингсли.
— Нет, профессор Люпин, вы не понимаете…
— Что такое? — произнес Люпин и тут же отвлекся на первокурсницу, которая искала что-то под диваном в гостиной. — Нет времени! Нет времени! — накричал он на девочку. — Скорее вниз!
— Мне нужен Дамблдор! — крикнула я Люпину и поспешила на выход.
— Гермиона! — обеспокоенно донеслось мне в ответ, но я не обратила внимания.
Я помчалась по коридорам, выискивая знакомые лица.
Лестничная площадка кишела пожирателями, и мне пришлось свернуть за угол. Я проскочила сквозь гобелен и с размаху врезалась о стену, но продолжила свой путь.
С каждой секундой огонь подступал все ближе. Я это чувствовала. Становилось невыносимо жарко. Неужели директор не видит его? Почему он не борется с ним?
Рон сказал, что Дамблдор отправился тушить пожар, но огонь все больше расползался.
Я решила истратить остатки сил на аппарацию. Я должна попасть на Астрономическую башню. С нее должен быть хороший обзор, и ее пока еще не охватил огонь, хоть она находилась и недалеко от восьмого этажа. Возможно, оттуда я смогу разглядеть тех, кого ищу.
Я переместилась на башню, и едва успела осмотреться, как в крытый навес над площадкой врезалось что-то крупное, разрушив половину крыши. Я с визгом отступила и помчалась вглубь, стены начали угрожающе расшатываться и трещать. Я закашлялась от известковой завеси и выбралась наконец в безопасное место подальше от площадки. Здесь было как-то непривычно тихо и даже гулко. Мои быстрые шаги отдавались пронзительным эхом. Я вновь оказалась на открытой площадке, покинув винтовую лестницу. Здесь находились гигантские часы и механизмы. Маятники с невообразимой силой раскачивались из стороны в сторону, но и их коснулись разрушения — часть стены была проломлена, большие металлические шестеренки валялись на полу, вспоров каменный пол, словно сделав борозду.
Я остановилась, сглотнув горькую слюну. Есть ли смысл идти дальше? Есть ли смысл продолжать бороться за свое счастье, когда на моих глазах погибло столько людей? Когда я опять всё испортила — не спасла. Карма будто следовала за мной попятам. Неужели всё из-за того, что я использовала кровь единорога? Или всё потому, что я посмела вмешаться во время, расплодила временные отрезки?
Как же хотелось просто раствориться в ночных беспокойных тенях, рассыпаться, словно Астрономическая башня. Разве способно человеческое сердце вынести такое? Оно билось, словно готовое к новому взрыву. Пульс стучал в висках. Я уже почти не слышала весь этот шум с улицы, мои уши давно ко всему этому привыкли, и звуки битвы стали неотделимой частью окружающего, будто я всю жизнь жила с ними — всё слилось в единое монотонное жужжание. Завывания ветра тоже влились в него.
Здесь не было никого. Лишь пустота и условная тишина; всё, что я слышала со школьного двора и из коридоров замка казалось каким-то потусторонним и нереальным. Единственное, что здесь было живым, кроме пока еще меня, это злой снег, впивающийся ледяными крупинками мне в щеки и руки, кусая меня и будто бы возвращая в реальность. А ведь я почти уже достигла этой незыблемости.
Шаги — вот что я отчетливо слышала. Свои шаги, пока не замерла на месте и не прислонилась к холодной каменной стене. Мне хотелось слиться с ней, стать ее частью и превратиться в немого зрителя последних часов замка, которые отмеряли уцелевшие огромные маятники.
У меня больше нет сил сражаться.
Я вздохнула, закрывая ладонью рану в груди. У меня нет своей палочки, у меня нет больше маховика времени. Я не могу все бросить и отправиться в Отдел тайн. Сколько я затрачу времени на изготовление нового маховика? И будет ли в этом толк?
Я больше не имею на это никакого права. Я вернусь — и места погибших займут другие. А от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Смогу ли я пережить весь этот ужас заново?
Мне просто нужно было спасти Северуса. Во что же это вылилось?
Тут-то я и почувствовала чье-то постороннее присутствие.
Волдеморт вышел на меня прямо из-за угла, с нацеленной палочкой, будто знал, кого встретит.
Я замерла, сдерживая ставшее рваным дыхание.
— Осталась только ты, грязнокровка, — произнёс он.
Только я?! Я нацелила на него палочку Беллатрикс.
— Где Гарри? — не своим голосом спросила я, не сводя взгляд с его оружия.
Волдеморт раздраженно взмахнул им, и моя палочка с глухим стуком упала на плитку.
— Поттера я уже убил, оказалось, что мальчишка ни сном, ни духом не знал о крестражах. Это ведь твоих рук дело?
— Нет! Ты врешь! — воскликнула я, не веря ему. Гарри жив! Директор не мог этого допустить. А Северус?..
Он подошёл ко мне и сжал мне горло, нацелив палочку мне в голову.
— Или это проделки Дамблдора?
Стало тяжело дышать, и я инстинктивно обхватила его ледяные руки своими ладонями, чтобы разжать пальцы и освободиться от мертвой хватки, но Волдеморт не отпускал, и силы мои были на исходе.
— Сейчас мы посмотрим, что ты знаешь и кому успела рассказать, — Реддл взмахнул палочкой. Я сначала и не поняла, что произошло, но через несколько секунд почувствовала, что не могу закрыть глаза, моргнуть. Сразу выступили слезы. Волдеморт сверлил меня взглядом кровавых глаз, и голова тотчас же начала раскалываться от боли. Деваться было некуда, оставалось лишь смиренно принять свою учесть. Но, возможно, не все ещё потеряно? Когда дело касалось легилименции, у меня тотчас же всплывали из далекой памяти слова Северуса: «Сосредоточься, не дай противнику захватить контроль над разумом. А если это произошло, покажи ему лишь то, что сама хочешь».
— Раз ты так жаждешь это увидеть, — хрипло произнесла я, с трудом выговаривая слова — скорее, выплевывая и проглатывая их окончания. — То смотри!
Мне уже нечего терять — в этот день я все равно умру, как и многие другие. Весь мой путь оказался пройденным зря. Но пусть Лорд тоже помучается, наблюдая свою смерть.
Я была охвачена праведным гневом и показала ему, как сгорают его крестражи, как Невилл отрубает голову Нагайне, и как Гарри Поттер повергает его в небытие, сражаясь с ним в дуэли. Как его многочисленная армия лежит поверженная, а остатки ее трусливо сбегают с поля боя. Показала, как он сам, лишившись всех частичек души, растворяется, словно пепел на ветру.
— Ты почувствовал во мне угрозу, — сказала я, как только Волдеморт покинул мое сознание, взволнованный увиденным, и ослабил на миг хватку. — И не случайно. Я убила твою верную Лестрейндж. Я и тебя убила.
Он встряхнул меня с такой силой, что мне показалось, у меня отвалится голова.
— Не выйдет. Я знаю, что ты прибыла из будущего. Но здесь, в этом времени, все пойдет по другому.
Он рывком дернул меня на себя.
Мое тело плохо слушалось меня, и я чуть не упала, поспевая за ним.
Мы вышли на открытую площадку, и Волдеморт грубо толкнул меня перед собой. Я тут же поежилась, почувствовав ледяной холод, сильный пронизывающий ветер трепал наши одежды, обдувая со всех сторон.
— Как видишь, я жив, — надменно произнес Волдеморт и схватил меня за порванный ворот моей школьной блузы. Его мертвенно-бледное лицо светилось матово-странным оттенком от всполохов огня. — А вот тебе придется умереть, хотя я и не до конца разгадал твою тайну. Но она мне и не нужна.
Я не успела среагировать, не успела ничего понять. Лишь ядовитый взгляд красных глаз уколол меня, а затем я почувствовала, как лечу по воздуху. Всё что я могла — это протянуть руки вверх, пытаясь ухватиться за несуществующую соломинку.
Я всё отчетливее слышала звуки борьбы, страшные крики, вопли и стоны, грохот ломающихся стен. И видела рваными обрывками: адский огонь, охвативший Гриффиндорскую башню, мечущуюся сову со сломанным крылом и солнце, наконец-то полностью вышедшее из-за горизонта.
В этот самый миг мир распался на куски.
========== Глава 65. Время жить ==========
Мой мир раскололся на части, но затем вновь соединился в одном-единственном человеке, который и без того являлся центром моей вселенной.