Я набралась храбрости и начала читать некролог. Слишком длинный список, но я продолжала читать, затаив дыхание, вернее, боясь дышать, боясь моргать, чтобы не сбиться. Я выхватила из бесконечного перечня имя и неожиданно вздрогнула: Драко Малфой.
— Драко Малфой, — трясущимися руками я положила газету перед Северусом.
Это было уже глубокой ночью, но он не спал. Он знал, что я читаю и понимал, что в любую секунду могу сорваться.
— Здесь какая-то неразбериха. Почему его судят, он же умер?.. Что за процесс над его матерью… Отца отправили в Азкабан?
— Он… — я видела, какие глубокие тени залегли под глазами Северуса. Он устало провел рукой по лицу, пытаясь взбодриться хоть на секунду. В его чашке остывший кофе. — В Визенгамоте думают, что он соучастник пожирателей смерти. Что он пытался провести их в замок. Но в любом случае, они уже ничего не смогут доказать: его тело все обуглилось.
— Что?..
— Он сгорел, — Северус кивнул на газету. — Там же написано. Его нашли в «Горбин и Бэркес». Точнее, то, что от него осталось. Метки не видно. Хозяин дал показания — пожиратели смерти в последнее время активно интересовались Исчезательным шкафом, второй такой находился в сгоревшей Выручай-комнате.
Северус сорвался с дивана, увидев, что я оседаю на пол.
Сандра оказалась права. Малфой был всё еще внутри. Скорее всего, Исчезательный шкаф работал неисправно. А я собственноручно…
Из меня вырвался новый звук — то ли плач, то ли писк. Я только чувствовала сильные руки, утешающие меня. Северус тоже все понял.
***
Раньше я любила весну. Она всегда дарила мне ощущение чего-то нового, яркого, каких-то чудес. Но как давно это было?
В этот раз я не почувствовала никакого всплеска энергии.
Медленно я приходила в себя. Проходила вереница дней, позади — литры выпитых зелий, сваренных Северусом, сотни его объятий. Он не торопил меня и никуда не гнал. Он просто ждал и надеялся, что я оживу.
Поначалу Северус спросил, не хочу ли я, чтобы меня осмотрел специалист, не целители, нет, хотя бы Помфри, но я так вцепилась в его руку и так задрожала, кричала и отнекивалась, что он тут же сдался и забросил эту идею. Он сам меня выхаживал, словно тяжелобольную, коей я на самом деле и являлась.
Я уже не сидела у камина, я занималась привычными и новыми для меня делами — проверяла работы студентов, помогала Северусу, я протирала пыль и все это без волшебной палочки. Северус сказал, что ее не нашли. Время от времени я ненадолго покидала дом, чтобы просто дойти до магазина и купить еды, которую затем приготовила бы на ужин. Я будто училась жить заново. Во мне разливалось теплотой неясное спокойствие, но я точно знала, что являлось причиной: Северусу больше ничто не угрожало. И цена этому не только чужая жизнь, но и моя совесть.
Я не хотела возвращаться в Хогвартс. Возможно, когда-нибудь, но только не сейчас. Мне нужно было еще немного времени. Я знала, что многое должна: поговорить с друзьями, поддержать Джека Фосетта, увидеть родителей, попросить у всех прощения: живых и мертвых.
Северус становился с каждым днем мне все ближе. Он растерял на время весь свой сарказм, стал заботливым и терпеливым, и я решила, что вскоре обязательно скажу ему, чтобы он был самим собой.
Но что если он и так стал самим собой? Он улыбался, когда я прикасалась к его волосам, и все так же возмущался умом студентов, когда видел в пергаментах слишком много красных чернил — моих исправлений. Мы часто занимались зельями — у него в доме оборудованная лаборатория из старой родительской спальни. А еще много книг. И часто по вечерам мы просто читали.
Я пыталась абстрагироваться и не думать ни о чем, как он мне и советовал. И у меня это получалось, пока я жила у него, будто спрятавшись от всего мира. Но что я буду делать потом, когда придется мне покинуть временное убежище? Когда я буду готова? Я же буду готова?
Возможно, когда-нибудь я оправлюсь до конца и смогу рассказать друзьям о том, как мне было тяжело, как я плохо справлялась со своей миссией. Я расскажу им про дни без радости, дни страха, — ведь в эти дни я боялась потерять и Северуса, и их, и саму себя.
И все же у меня получалось быть живой. Правда, иногда, помимо моей воли во мне всплывали разные воспоминания. Ночью я все еще видела время от времени страшные сны, просыпалась в поту, и тогда сразу же быстро шарила рукой вокруг себя, чтобы убедиться, что Северус рядом. Я прислушивалась к его ровному дыханию. Прислушивалась к тишине в доме. И тогда я успокаивалась, ложилась обратно, и он, чувствуя, что я проснулась, накрывал меня одеялом и пододвигал ближе к себе. Тогда воздух, полный завесы и запаха гари, развеивался, страшные образы таяли и покидали меня до самого утра.
Несмотря ни на что я все-таки верила, что все у нас будет хорошо. Несмелый и маленький росток надежды с каждым днем обретал силу, наполнялся жизнью, когда Северус на мой бесконечный вопрос отвечал тихо и нежно: «Я тоже люблю тебя очень сильно».
========== Пролог ==========
— О, опять они. Почему они не живут в замке, как все остальные призраки?
Девушка с ярко-рыжими волосами взволнованно и даже чуть восхищенно проводила взглядом удаляющуюся пару — два прозрачных силуэта парили над Чёрным озером, все дальше уплывая от детей.
— Я слышал какую-то историю про них, — шмыгнул носом мальчик с взъерошенными волосами. — Мой дед, кажется… Он был героем… Или Избранным. В то время в школе еще были факультеты. Он был с Гриффиндора.
— Какие еще факультеты? — прыснул светловолосый мальчик, толкая его в бок. — Вот придумал!
— Не придумал, — насупился тот.
— Я тоже, кажется, что-то такое слышала, — поддержала его девочка. — Мои предки тоже участвовали в той страшной войне.
— Это было о-очень давно. И не факт, что правда. По Истории мы ничего такого не проходили еще.
— Заткнись, Малфой, — толкнула его рыжая. — Я читала, что твои родственники вообще были пожирателями смерти!
— Кем?! — удивился блондин. — Ты чего обзываешься? Какие еще сжиратели?
— Пожиратели смерти, — к детям подошла седая преподавательница и строго осмотрела их. — Почему вы не на занятии?
— У нас по расписанию свободное время, мисс Фосетт! — тут же выпалила первокурсница.
— А правда, что была война? — спросил блондин и осторожно посмотрел на преподавательницу.
— Конечно, правда, мистер Малфой. Страшная и ужасная. И не ясно до конца, кто победил в ней.
— Как это неясно? — возмутился лохматый мальчишка. — Ясно кто. Добро победило. Хорошая сторона.
Мисс Фосетт загадочно улыбнулась и потрепала студента по голове.
— Мисс Фосетт, — рыжая девочка аккуратно дотронулась до руки пожилой женщины. — А что это за призраки? Я вижу их уже второй раз… Они как будто живут отдельно от замка? Кто они, эти мужчина и женщина?
— О, это очень красивая, но грустная история. После всех испытаний, что выпали на долю девушки, она все-таки обрела счастье, нашла своего возлюбленного и тот тоже полюбил его.
— Фу, опять рассказы про любовь, — блондин исподтишка стукнул своего однокурсника и помчался прочь. Он не знал, как подружиться с ним, и поэтому задирал его все время.
Тот, потерев ушиб, с гиком бросился в догоню.
— Но они же призраки! — удивилась девочка и фыркнула вслед удаляющимся мальчишкам.
— Разве для настоящей любви важны какие-то преграды и границы? — ответила вопросом преподавательница и хитро улыбнулась.
Девочка серьезно задумалась, смотря вслед исчезающей парочке — сквозь призраков просачивался солнечный свет и отблеск от вод Чёрного озера. Они совсем слились с окружающей обстановкой, и если бы не странное перламутровое сияние, девочка бы решила, что они растворились.
Наконец она внимательно посмотрела на мисс Фосетт и, увидев в глазах той грусть, а на губах лукавую улыбку, тоже улыбнулась и поспешила за однокурсниками.