Внезапно Трелони неестественно выпрямилась. Ее взгляд был направлен сквозь меня.
— Мир пополнится еще одним счастливым и свободным человеком, — повторила она громким голосом. — Слуга Темного Лорда освободится, чтобы возродить своего господина. Уже скоро, совсем скоро. Он отправится на воссоединение со своим повелителем…
Я испуганно таращилась на преподавательницу. Предсказание. Меня бросило в жар, по спине побежали мурашки. Неужели Дамблдор выпустит Петтигрю?
Трелони вздрогнула и недоумевающе взглянула на меня.
— Моя дорогая, вы что-то сказали?
— Нет, профессор! — выпалила я. — Я закончила. Можно идти?
— Да, а что вы говорили… Впрочем, ладно. Идите. Я как-то неважно себя чувствую, — она схватилась за голову и рассеянно уставилась на шар.
Я была в растерянности не меньше ее. Выйдя из кабинета, я успела шепнуть Гарри, что буду в библиотеке, прежде чем уйти.
Друзья ворвались в библиотеку с таким шумом, что мадам Пинс громко шикнула на них, испепелив взглядом. Я сидела неподалеку с книгой по Прорицаниям в руках.
— Ну? — нетерпеливо осведомился Рон.
Гарри толкнул его в бок.
— Садитесь, — сказала я, нервничая.
Гарри и Рон сели как по команде. Рон задел ножку стола и опасливо бросил взгляд на библиотекаря.
— Во время экзамена у профессора Трелони не было ничего странного? — спросила я.
— Да все, что связано с этой стрекозой, странно! — фыркнул Рон.
— Вроде бы нет… — стал вспоминать Гарри. — Я предсказал себе кучу несчастий, кажется, она была очень довольна.
— Трелони сделала предсказание, — рассказала я друзьям. — Настоящее!
— Что значит настоящее, Гермиона? — усмехнулся Рон. — То есть, ты признаешь, что все, что она говорила до этого дня, было белибердой?
Я закатила глаза.
— Вот послушайте.
И я пересказала им слово в слово то, что напророчила Трелони.
— Мда… — неопределенно воскликнул Рон.
— Мы не должны допустить побега Петтигрю! — возбужденно сказал Гарри. — Я поговорю с профессором Дамблдором.
— Нет! — поспешно выкрикнула я. — Я… сама поговорю.
— А мы пойдем с тобой, — предложил Рон.
— Нет, — снова покачала головой я. — Лучше будет, если я одна… А потом я обязательно передам вам наш разговор.
Рон пожал плечами, а Гарри насторожился. Может быть, зря я им все это рассказала.
***
— Профессор Дамблдор? — я заглянула в его кабинет, не постучавшись, потому что он был открыт.
— Я ждал вас, мисс Грейнджер, — кивнул директор, сидя за столом. — Проходите.
— Профессор Трелони сделала предсказание…
— Мисс Грейнджер, Сибилла делает предсказания ежедневно.
— Мир пополнится еще одним счастливым и свободным человеком, — стала пересказывать я. — Слуга Темного Лорда освободится, чтобы возродить своего господина. Уже скоро, совсем скоро. Он отправится на воссоединение со своим повелителем. Вы действительно считаете это будничным предсказанием?
Директор почесал подбородок.
— Вы намерены отпустить Петтигрю?
— Разве у Темного Лорда только один слуга? — вопросом на вопрос ответил директор.
— Барти Крауч! — выпалила я. И почему я сразу о нем не подумала? Даже без Петтигрю Темный Лорд возродится, даже без него пророчество сбудется. Я совсем не в силах бороться со временем.
Дамблдор кивнул, лукаво глядя на меня.
— А что будет… что будет с Петтигрю? — к горлу подошел ком.
— Его посадят в Азкабан. А Сириуса оправдают. Это наименее болезненное русло времени. С минимальными потерями. Исправляю ваши ошибки, как могу, мисс Грейнджер.
— Но в данном случае моей вины нет!
— Правда? Не вы ли подговорили профессора Снейпа содействовать вам?
Я закусила губу.
— А-а… — директор наколдовал две чашки. — Чаю?
— Нет, — отказалась я, не поблагодарив. — Я просто не хотела лишать Гарри близкого человека.
— Все и всё будут целее, мисс Грейнджер, если вы закончите кроить события. Когда вы уже это поймете? Меня пугает, что будет дальше, если вы не остановитесь!
— Кажется, механизм уже запущен, директор, — с горькой усмешкой пробормотала я и вышла из кабинета.
***
Мы с Северусом встретились в выходной день в Выручай-комнате, за день до суда. Он умудрился передать мне записку о месте и времени встрече так, чтобы ее не засек директор.
— Полагаю, нам с вами нужно все обсудить, — сказал зельевар, как только я переступила порог волшебной комнаты.
— Вы правы, профессор, — согласилась я.
— Итак, мисс Грейнджер, мы с вами толком и не поговорили после той ночи.
Я лишь кивнула, напряженная и сосредоточенная.
— Но сейчас не об этом, я вполне удовлетворен. По моему мнению, преступники будут наказаны. Я принес это, — он вынул из кармана мантии небольшой флакончик с прозрачной жидкостью.
— Что это? — с сомнением в голосе поинтересовалась я.
— Веритасерум. Ни к чему вам рисковать на слушании. Проверим, как он на вас влияет.
— Зачем? — испугалась я. — Если он не подействует, никто же не поймет. Все будут уверены в том, что Гермиона Грейнджер говорит правду… Сэр, лучше придумайте как замаскировать оборотное зелье…
— Я уже придумал. Но сперва другое. Учитывая ряд недавних событий и то, что с вами произошло, мы не можем рисковать. Вы не можете. Вы не знаете, как на вас подействует это зелье. Я думал, вы более практичны, мисс. Чего вы боитесь?
— Я…
— Если зелье подействует и не вызовет осложнений, то вы будете спокойны на слушании. Кроме того, кажется, вы задолжали мне откровенный разговор?
— П-профессор, — занервничала я. — Вы же обещали не применять ничего подобного, пока не разрешится моя проблема… Пока я снова не стану собой.
— Все верно. Но веритасерум к вам будет применен так или иначе. Вы убьете сразу двух зайцев сейчас. Отплатите мне долг и проверите, как зелье действует на ваш организм.
Моя боязнь сейчас просто лишний повод ему усомниться во мне и заподозрить что-то неладное. А мне нельзя было терять его хрупкое доверие, особенно перед таким важным мероприятием, как слушание в Визенгамоте. Кажется, у меня просто не было другого выбора. Я обязана была рискнуть, очень надеясь, что на меня веритасерум не подействует, как не подействовало и зелье, отнимающее память, и заклинание забвения. Все, что так или иначе связано с сознанием и памятью.
— Хорошо, — я дала согласие и подошла к тому столу около книжных полок и дивана, за котором Джинни дала мне снотворное, за котором я чинила свой маховик. Воспоминания резкой вспышкой озарили голову.
Северус сел напротив, и комната любезно предоставила по его желанию кофейную чашку на столе. Я испуганно дернулась и отстранилась. Не могла же ошибиться… Это та самая чашка из нашего с ним домашнего сервиза. Тонкая золотая ручка, хрупкий фарфор, рисунок с нежно-розовыми цветами. Зельевар вопросительно приподнял одну из бровей и уставился на меня.
— Что-то не так?
— Все в порядке, — растерянно сказала я.
Тонкие пальцы ловко откупорили черную крышечку пробирки и перелили из стеклянного сосуда совсем чуть-чуть жидкости, так обманчиво похожую на воду. Затем пододвинули хрупкий фарфор ближе ко мне.
Я крепко, слишком крепко схватила чашку, с силой надавив на ручку. Она бесшумно откололась, оставшись в моей ладони. Я быстро подняла извиняющийся взгляд на Северуса, но его лицо было непроницаемым. Лишь на какую-то миллисекунду в его глазах мелькнуло что-то, похожее на сожаление. Или мне показалось?
Не став затягивать этот неловкий момент, я взяла чашку и быстро опустошила ее.
Мы молчали несколько секунд, после чего Северус кивнул.
— Пора. Опишу, как действует сыворотка. Хотя, скорее всего, вы сами уже читали и знаете. Она парализует вашу волю, вы находитесь в состоянии умиротворения и полного комфорта, готовые отвечать на любой мой вопрос. Вы чувствуете что-то подобное?
Я чувствовала. И какая-то частичка моего мозга паниковала, осознавая, что я в опасной ситуации. Но она была столь ничтожна, что уже не смогла меня спасти своими доводами. Я полностью погрузилась в мир забвения и неосознанного спокойствия. Все было как в тумане и происходящее напоминало фильм в замедленной съемке. Северус и без моего ответа понял, что сыворотка правды подействовала, потому что, должно быть, мой взгляд превратился в бессмысленный, и все мышцы лица расслабились. Частичка в мозгу, которая била тревогу, утихала, уменьшилась. Но я по-прежнему слышала, о чем она беспокоилась. Северус мог воспользоваться ситуацией и узнать все, что ему было нужно.