В зале было тихо и мрачно. После объявления меня как свидетельницы, с левой стороны зал осветило несколькими вспышками колдокамер.
— Итак, мисс Грейнджер, — мягко начал Дамблдор, — вы знакомы с обвиняемыми, Питером Петтигрю и Сириусом Блэком?
— Да, сэр, — ответила я как можно более непринужденно, стараясь расслабиться, но нервы были взвинчены до предела.
— При каких обстоятельствах вы с ними познакомились?
— С Питером Петтигрю я знакома давно, с первого года моего обучения в Хогвартсе. Правда, он был в анимагической форме, и я знала его как питомца моего друга Рональда Уизли…
Мне задавали все те же вопросы, что Гарри и Рону. Сверяли показания. Я прекрасно слышала, что они отвечали, поэтому наш рассказ выглядел правдоподобным и не вызвал ни у кого сомнений, особенно, если учесть, что каждый из нас выпил порцию веритасерума. Мы поведали строгим на вид членам суда, что было в Визжащей хижине.
Питер Петтигрю нервничал, то и дело ерзал в кресле, гремя цепями. Сириус лишь время от времени сжимал пальцы в кулаки и кидал на соседа ненавидящие взгляды.
Во время слушания успели опросить не всех свидетелей, и оно перенеслось на следующий день.
Мы жили в Хогвартсе до конца июня, практически ежедневно бывая на слушаниях, на которых подробно разбирали все грехи и повинности обвиняемых. Пришлось написать родителям о том, что я немного задержусь на летней практике. Ни к чему было волновать их, рассказывая про суд. На каких-то заседаниях мы с Гарри и Роном были просто зрителями, на каких-то нам приходилось пить веритасерум и Дамблдор раз за разом поил меня водой. Петтигрю осудили в конце месяца и приговорили к пожизненному заключению в Азкабане. Суд над Сириусом все еще продолжился. В качестве свидетелей мы более не были нужны и нам разрешили отправиться домой. Гарри долго спорил с Дамблдором и Фаджем, чтобы ему разрешили присутствовать на заседаниях, но те нашли множество поводов и причин, чтобы выпроводить Поттера из Хогвартса.
— Мисс Грейнджер, — окликнул меня Северус в последний вечер нашего пребывания в Хогвартсе.
— Мы тебя подождем снаружи Большого зала, — сказал Гарри. Рон недоверчиво окинул взглядом зельевара.
— Профессор? — подала я голос, когда мы остались одни в Зале.
— Дамблдор не давал вам веритасерум? — осторожно спросил он.
— Как и вам, — кивнула я, смело взглянув в его бездонные глаза. О том, что Дамблдор потчевал Снейпа водой, я сразу догадалась. В своих показаниях он о многом умолчал.
— Не понимаю, почему он сразу не сказал, — пропустив мимо ушей мою реплику, спросил Северус. — Для чего мы мучили Помфри?
— Он нам не доверяет, профессор. Но все сложилось удачно, ведь так?
— Для всех, кроме Блэка и Петтигрю, — усмехнулся собеседник. — Уверен, его обязательно упекут в Азкабан, как и последнего. Не зря его до сих пор мучают, а обвинения высасывают из пальца. Слушания постоянно переносят или растягивают. Вы ведь тоже это заметили.
Я лишь поджала губы и кивнула.
— Да. До свидания, профессор.
С этими словами я ушла из Зала, думая над тем, что сказал Северус. Я с ним согласна, но не во всем. Директор, естественно, не просто так тянет лямку. Ему на руку, чтобы Гарри целое лето жил у Дурслей, а в сентябре Блэка оправдают, но тогда Поттер уже будет в школе.
***
В поезде мы обсуждали предстоящий Чемпионат мира по квиддичу. Рон приглашал нас с Гарри к себе в Нору. Уверял, что его отец без труда достанет нам всем билеты. Но как ни старался Рон, разговор все равно зашел о Сириусе.
— Я так надеялся, что Сириуса оправдают. Зачем разбирать какие-то незначительные дела? С Петтигрю разобрались и то быстрее, хотя он натворил больше Сириуса.
— Гарри, так нужно, — уверяла я друга, утаивая правду. — В суде всегда разбирают все досконально. Ведь Сириуса заново судят, подумай сам. Уверена, его обязательно оправдают. Свидетели на его стороне, Дамблдор тоже, а ведь он Верховный чародей. Профессор Люпин тоже остается в Хогвартсе до конца лета, он будет высказываться в пользу Сириуса!
— Да, но Фадж может повлиять на их решения…
— Фадж слушается Дамблдора, как говорит мой отец, — отрицательно покачал головой Рон. — Все будет в порядке, Гарри, вот увидишь. Хорошо, что Дамблдор разрешил нам вернуться домой на Хогвартс-экспрессе.
— Да уж. Целый паровоз в нашем распоряжении! Ну… ну ладно. Может, тогда поедим? — предложил зеленоглазый друг, заслышав приближающуюся тележку со сладостями. Мы с радостью поддержали это предложение.
На плече у ведьмочки с тележкой сидела маленькая взъерошенная сова с конвертом в клюве.
— Она летела за нами, ее поймал проводник. Письмо Гарри Поттеру! — провозгласила она приятным голосом.
Гарри моментально забыл о еде и с нетерпением схватил конверт, протянутый ведьмочкой. Я в это время заказала еду на всех троих, потому что Рон пересел поближе к Гарри и стал вчитываться в написанное.
Когда мы остались в купе одни, Гарри поднял на меня сияющие глаза.
— От Сириуса! И как только ему разрешили мне написать? Наверное, Дамблдор постарался!
— Что он пишет? — полюбопытствовала я.
— Он пишет, что это он прислал мне «Молнию», и что написал в школу письмо на имя МакГонаггал, в котором разрешает мне посещение Хогсмида.
— Как здорово! — радовалась я.
— А мне разрешает забрать эту сову! — воодушевленно добавил Рон, рассматривая пеструю вестницу с глазами цвета жженого сахара.
— Все обязательно будет хорошо! — пообещала я.
***
В середине лета я отправила письмо Северусу в Тупик прядильщиков с просьбой навестить его — у меня заканчивалось оборотное зелье. Для этого пришлось идти на ближайшую совиную почту. Ответа долго не было, и я уже было подумала, что он просто проигнорировал мое письмо, но в субботу вечером, через пять дней, пришла короткая записка о том, что в воскресенье он будет дома. В конце письма был приписан пароль от его камина.
Я сообщила родителям, что хочу навестить друзей, а сама отправилась на все ту же самую совиную почту, где у них имелись два аккуратных каминчика, подключенных к общей сети.
Около десяти утра я появилась у Северуса дома, кашляя от сажи и угольной пыли. Создалось впечатление, что камин не чистили по меньшей мере полвека.
— Профессор Снейп? — позвала я, осторожно перелезая через чугунную ограду, наступив при этом на полуобгоревшее полено. Как мило с его стороны, что он так заботится о гостях.
— Мисс Грейнджер, — приветствие прозвучало будто констатация факта. — Я, право, удивился, когда вы мне написали. Я мог прислать зелье с совой, — голос доносился из другой комнаты.
— Я решила навестить вас, — призналась я, с любопытством рассматривая на столике возле камина разложенные ингредиенты, множество всевозможных колб, пробирок и огромные листки с потрясающими рисунками, испещренные мелким почерком. — Да и такие посылки небезопасно пересылать с совой!
— Если вы конспирируетесь от Дамблдора, то зря. Если он захочет, сможет отследить пункты ваших путешествий через каминную сеть. Присаживайтесь на кухне, чайник уже вскипел.
Я прошла на узкую маленькую кухонку и села за стол. Северус в это время разливал нам в чашки чай. Вместе с предметом сервиза он положил передо мной небольшую фляжку. Должно быть, оборотное, решила я и поблагодарила.
— Думаю, нам с вами нужно навестить снова эту пещеру. Мне больше ничего не приходит в голову. Ответ на загадку, очевидно, там.
— Вероятно… — растерянно бросила я. У меня путались мысли. Я была немного взволнованна своим визитом к нему домой. — Как продвигается слушание?
— Продвигается. Медленно, но все же, — сухо ответил зельевар, делая глоток крепкого чая. — Похоже, Блэка все-таки оправдают.
— Вы с директором по-прежнему мало общаетесь? — как бы невзначай поинтересовалась я.
— Он находит Люпина более интересным собеседником, — в его тоне прозвучала претензия на жалобу. — Так зачем вы прибыли? Соскучились?