– Ну-ну.
Я в последний момент удержалась от вопроса о роли магии в предотвращении инфаркта. Какая была бы тема. Сенсация. «Да-да, для ТОГО мира», – кусок сливового пирога помог сдержать сначала любопытство, а после – нахлынувшую вдруг тоску. Разобраться бы, что может стать сенсацией здесь, но для начала придется решить более насущные вопросы. Жизни и смерти, так сказать.
– Скажите, мисс Блер, этот невозможный черствый человек не слишком травмировал пурпурницу? Я имею в виду исключительно моральную сторону вопроса. Пурпурницы нежные, трепетные создания, любят ласку и не выносят грубого обращения. Как ты ее вытаскивал, варвар? - он обернулся к Норвуду, - у нее перетяжка на третьем междоузлии. Сок циркулирует в замедленном режиме. И это еще меньшее зло, она могла сломаться!
– О, я был сама нежность и трепетность. У меня есть свидетель.
– Думаю, пурпурнице досталось бы, будь она студенткой. А поскольку она всего лишь невинное растение, профессор и правда был нежен, – я улыбнулась в чашку с кофе.
– Вот видишь. Устами сытой и умиротворенной мисс Блер в данном случае глаголет истина. Так что отстань от меня со своими междоузлиями. Не знаю и знать не хочу. Лучше ешь, пока мы не повторили свой прошлый подвиг чревоугодия.
– О, да, – Честер окинул внимательным, взвешивающим и оценивающим взглядом оба пирога и потянулся к сливовому. Но, едва переложив кусок себе в тарелку, снова встрепенулся: – ? время? Как долго она пробыла без грунта?
– Наверное, с полчаса? - неуверенно отозвалась я. – Может быть, меньше. Мы так неслись, что больше получаса такого темпа я бы точно не выдержала.
– Минут тридцать-сорок, не больше. И кстати, – Норвуд взглянул на часы – пять минут назад у второго курса алхимиков закончились занятия. Раз уж мы не в Эдинбурге, самое время причинять добро и насаждать справедливость. Мисс Блер, как я понимаю, домой вы сегодня не слишком спешите, так, может, продолжите приносить дары и сообщите уважаемому мистеру Эпплстоуну, что его ждет для начала письменная проверочная работа? В левом ящике стола под справочником Грегориана. Времени дадите ровно двадцать минут и проконтролируете, чтобы этот гений от поэзии смотрел в опросни? и только в него. Я приду к концу. Надо сообщить мадам директрисе о печальном портальном инциденте.
– И правда, - я допила кофе одним глотком. – За нашими болотными приключениями совсем забыла. Честер, спасибо за угощение. Передайте мое восхищение миссис Фергюсон. Таких вкусных пирогов я не ела, пожалуй, никогда в жизни.
Встала и уже привычно открыла портал.
***
Эпплстоун мялся перед запертой дверью кабинета профессора. Посмотрел на меня взглядом раненого котенка, хотел, кажется, что-то сказать, но я успела первой. Нечего тут умирающую лань изображать, тоже мне, поэт непризнанный.
– Добрый день, мистер Эпплстоу?. Проходите, - открыла дверь, вошла первой. – Профессор Норвуд скоро подойдет, а вы пока садитесь и пишите проверочную. У вас двадцать минут, время пошло.
Положила перед ним лист с вопросами и посмотрела на часы.
– Он правда собирается меня выгнать?! – трагически вопросил этот доморощенный Ромео.
– Придет – у него и спросите. Но, думаю, ответ будет зависеть от того, что и как вы успеете написать, так что не тратьте времени зря.
Эпплстоун выдал тяжкий вздох, достойный полузадушенного бизона – да что ж мне от него сплошь зоологические картинки в голову лезут?! – и уткнулся в работу.
Скрипело перо, тикали часы, за окном шелестела листвой раскидистая липа. Я вдруг подумала – Шарлотта сделала нам с Норвудом отличный подарок. Пусть блуждания по болотам и не назовешь приятным занятием, но уж точно поувлекательней светского мероприятия. Норвуд там был… пожалуй, интересным? Похожим не на сухаря-профессора, а на того Дугала, которого показывала мне Сабелла. Время, проведенное у Честера, я и вовсе вспоминала с улыбкой. Спасибо миссис Фергюсон, ее пироги прекрасно послужили для начала непринужденного разговора.
Я не смотрела на Эпплстоуна и, наверное, он принял это за поблажку. Скрип пера затих, сменился шелестом страниц. Так-так. Я подошла к столу – кабинет не аудитория, среагировать трепетный вьюнош не успел – и взяла с его колен толстый справочник.
– мисс Блер! – обиженным шепотом возмутился Эпплстоун.
– Что?
– Вам совсем меня не жаль?!
– Нет. А должно?
– Конечно. Я же не какой-нибудь Обли. У меня один из лучших результатов в общем зачете на курсе. Но если доктор Норвуд всерьез на меня взъелся, он найдет, к чему придраться. Я должен проверить!
– ?истер Эпплстоун. Хочу напомнить, что именно вы, а не мистер Обли, устроили смертельно опасную ситуацию. Из-за собственного легкомыслия и самомнения, а не неумелости. Как вы думаете, что хуже? Неумелость проходит с опытом, было бы желание. А ваши лучшие результаты и порожденная ими небрежность едва не привели и вас и меня на больничную койку. В лучшем случае. Жаль, если вы этого не понимаете.
– Я понимаю! Но… – Эпплстоун потер лицо и уставился в свой лист невидящим взглядом. - Ладно, хорошо, что письменно, а не устно. Он бы меня размазал!
– Четыре минуты, - сообщила я. - Дописывайте, что знаете.
Норвуд появился на последней минуте.
– Добрый день, мистер Эпплстоун. Не скажу, что рад нашей встрече.
– Взаимно, профессор. В смысле… добрый. Надеюсь. - Тот подвинул свой многострадальный лист на край стола. - Все готово.
– если вы надеетесь еще и на то, что все ограничится этой писаниной, то зря. Надеяться – вредно для растущего организма. Завтра зайдете за результатами, они станут допуском к устному опросу.
– Когда? - убито спросил Эпплстоун.
– После пар, разумеется. Или вы рассчитываете поразить меня глубиной своих познаний за десять минут перерыва? Это возможно в единственном случае – если познания у вас отсутствуют в принципе.
– Понял, в половине шестого, - Эпплстоун закивал и испарился. Забыв, между прочим, свой справочник, который я положила на край стола.
А у Норвуда оказался цепкий взгляд на чужие книги – он заметил сразу. Открыл форзац, полюбовался на библиотечный штамп Академии, спросил:
– Неужели? Сияние неотразимого обаяния мистера Эпплстоуна должно было скрыть от вас эту неромантичную книжицу? может, он ещё и разжалобить вас пытался?
– Конечно, - я прошла к своему столу и быстро просмотрела почту. Ничего срочного. - Профессор Норвуд такой зверь, что непременно найдет к чему придраться, и без проверки по справочнику несчастный юноша немедленно станет вдвойне несчастным. А ведь у него одни из лучших результатов на курсе, не то что у какого-нибудь Обли.
– Так и сказал? – бровь Норвуда поползла вверх.
– Не дословно, но близко. Почему-то он решил, что я должна его пожалеть. После того, как чуть не нашпиговал нас обоих острым стеклом!
– Вероятно, потому что его вирши и пламенные взгляды должны были растопить ваше и без того не слишком ледяное сердце. Но вам с мистером Эпплстоуном, конечно, виднее. До свидания, мисс Блер. Будьте осторожней с порталами. Никакие шотландские болота не отменят завтрашнего рабочего дня.
– Аномалии на то и аномалии, что не повторяются дважды, – легкомысленно ответила я. – До завтра, профессор.
***
«мой дом – моя крепость». Только оказавшись в уже почти родной гостиной Шарлотты, я дала волю эмоциям.
– отвечай, Барби недоделанная, ты флиртовала с этим… этой трепетной ланью мужского пола? Еще, небось, на глазах у профессора?! ? мне теперь расхлебывать!
– Такое сложно назвать флиртом. Он оказывал знаки внимания. Шарлотта принимала их, ничего больше.
– Благосклонно принимала, - уточнила я. - И теперь один думает, что может себе позволить лишнее, а второй…
Что думает второй, я даже предположить не могла. Но вряд ли лестное для Шарлотты. А у меня осталось всего четыре дня, что бы исправить впечатление, как-то его заинтересовать, влюбить… и самой влюбиться, но это, возможно, будет легче, чем я боялась. Тем обидней.