— У вас же с ним роман.
— Ничего подобного.
— А какого черта он здесь болтается?
— Он приезжал спросить, почему я не была на его премьере.
— Ах, значит, и у него премьера?
— Прошу тебя, Никита, не устраивай сцен ревности.
Шилов неожиданно успокоился.
— Хорошо, хорошо, я… я ждал, что ты приедешь на премьеру.
— Извини, что так получилось.
— Ты думала над моим предложением?
— Да, но я не знаю. Что я буду делать в Москве? Это чужой для меня город. У меня там нет никаких шансов пробиться.
— Я тоже так думал, когда уезжал. Тебе нужно немного пожить там, пообтереться. Самое главное, что мы будем вместе. Я, наверняка, чем-то смогу помочь тебе.
— Но Авенир сказал…
Едва произнеся эти слова, она осеклась. Никита снова взорвался.
— Авенир сказал, Авенир сказал! Кто он такой? Ты постоянно тычешь мне в глаза этим Авениром!
— Извини, — прошептала она, — я не хотела тебя обидеть.
— Почему ты не можешь сказать мне ничего определенного? Ты едешь или нет?
— Знаешь, я в последнее время много гуляла и подумала, что мне хочется от тебя ребенка. Мне не просто хочется ребенка, а именно от тебя. Я могу себе представить, что у меня будут дети только от тебя.
Никита обнял ее и нежно поцеловал в губы.
— Конечно, мы обязательно поженимся, у нас обязательно будут дети… потом, попозже. Сначала нужно встать на ноги.
Она не выдержала и расплакалась.
На следующий день они уехали в Москву. Итак, Анастасия Глазунова начала новую жизнь. Они поселились в квартире, которую прежде снимал Сергей Лисичкин. Учебу в институте Насте пришлось оставить, но это не вызвало у нее особого сожаления. Она была полна новых надежд. Знакомые Никиты помогли найти ей работу секретарем-консультантом. Казалось, все складывается удачно, однако время шло, но перемен к лучшему в их отношениях с Никитой не наблюдалось.
Глава 4
На следующий день Настя решила позвонить по телефону, который дал ей Боря Эйфман. На другом конце провода вначале долго не брали трубку, потом Анастасия услышала в микрофон громкий женский смех, звон бокалов, и лишь после этого какая-то девица громко закричала в трубку:
— Алло!
— Мне нужен Брумер, — сказала Настя.
Она слышала, как девица закричала в сторону:
— Какого-то Брумера спрашивают. Что? Это ты, Стасик? Ну и фамилия у тебя, ну и умора!
Потом развязный мужской голос сказал:
— Брумер у телефона.
Настя представилась, сказала, что этот телефон ей дал Борис Эйфман, и объяснила причину.
— Да, что-то смутное припоминаю, — произнес Брумер. — Вы сейчас где?
— На Садово-Спасской.
— Я пришлю за вами машину. Нет, я сам приеду.
Нехорошее предчувствие, которое появилось у Анастасии после разговора по телефону, подтвердилось, когда она села в длиннющий черный лимузин «кадиллак». Стас Брумер оказался таким же невысоким полным мужчиной лет тридцати, как и Боря Эйфман. На нем был одет вызывающе дорогой костюм, в руке он держал бутылку дорогого французского коньяка «Курвуазье», из которой поминутно отхлебывал. В машине стоял стойкий запах женских духов, из чего можно было сделать вывод об истинном предназначении «кадиллака».
— Садись, — Брумер хозяйским жестом похлопал по сиденью машины.
Настя с самого начала поняла, что ее ждет, и хотела отказаться, но уходить вот так, сразу, не поговорив с человеком, было неудобно. Машина медленно двинулась вперед.
Не обращая никакого внимания на Анастасию, Брумер достал из кармана пиджака пузырек, высыпал на ладонь пару таблеток и предложил Анастасии.
— Попробуй.
— А что это?
— Классная вещь, называется «Экстази», сам Богдан Титомир глотает.
Настя с непритворным ужасом отшатнулась.
— Нет, спасибо.
— Ну, как хочешь.
Брумер заглотил сразу две таблетки и запил их коньяком. Глаза его сразу же приобрели загадочный блеск.
— Вы что, всех гостей так встречаете? — спросила Анастасия. — Или у вас такой метод ведения деловых переговоров?
— Нет, — добродушно махнул рукой Брумер, — мы на прошлой неделе вдули одному лоху из Сибири с во-от таким чемоданом баксов виллу в Испании, наварили лимон. Теперь вот гуляем. К тому же, у нас это было первое дело.
— А чем занимается ваша юридическая контора? — поинтересовалась Анастасия.
— Мы все это обсудим в «Национале», — бесстрастно сказал Брумер, закатывая глаза от кайфа.
— Где обсудим?
— В «Национале», гостиница такая, не знаешь, что ли?
— А что, у вас там офис? — с напускным простодушием спросила Настя.