Вместе им было очень весело, и они даже решили, что в будущем обязательно поженятся. Родители Насти знали, что у нее есть приятель, но она пока не знакомила их с Никитой.
Главное состояло в том, что они оба хотели жить вместе. Были, конечно, кое-какие сомнения, но ни Настя, ни Никита не сомневались в том, что сообща они смогут преодолеть все трудности. У них не существовало секретов друг от друга, а ведь такое встречается нечасто. Можно даже сказать, что у них был талант общения. Они могли легко говорить друг с другом обо всем.
Никита по-настоящему был ее первым мужчиной.
Однажды, когда его мать уехала за город, Никита пригласил Настю к себе. Они, как обычно, долго болтали, а потом совершенно легко и естественно легли в постель.
Насте было приятно слышать его прерывистое дыхание, видеть, как он пожирает ее глазами, чувствовать его страстное желание обладать ею, смешанное с нежностью и преклонением перед ее прекрасным телом.
— Никита, обними меня покрепче, — попросила она, когда он лег рядом и положил руку на ее обнаженное плечо. — И поцелуй…
Он повернул голову Анастасии к себе и, трепеща от желания, впился ей в губы. Этот поцелуй был таким глубоким и долгим, что после него им понадобилось еще несколько минут, чтобы отдышаться.
— Еще… — наконец сказала она.
И вновь Никита целовал ее в губы, потом начал спускаться все ниже и ниже, покрывая жаркими поцелуями ее тело.
Потом случилось то, чего она ожидала. Никита выпрямился и вошел в нее, припав губами к нежной пульсирующей коже на шее. По всему ее телу пробежала дрожь. Она ощутила судорожное сердцебиение.
Ладонь его руки легла ей на грудь. Сосок затвердел и выпрямился под тяжестью его ладони.
Ее тело, охваченное волнами, сменяющими одна другую, приподнялось над постелью. Стоны радости и восторга вырвались из груди Насти.
Был лишь один момент в самом начале, когда она почувствовала резкую, но быстро исчезнувшую боль. После этого Анастасия ощутила каждую клеточку своего тела в отдельности и все тело в целом. Как будто она оторвалась от земли и кругами поднималась все выше и выше. И с каждым кругом ее упоение от этого полета все возрастало.
И снова из ее губ вырвался сладострастный стон. В мозгу закружился калейдоскоп цветных огней. Это было мгновение полного ухода от внешнего мира в себя.
Восторг! Блаженство! Наслаждение! Остановка времени!
После этого — плавное возвращение к реальности, постепенное включение сознания… Она увидела полумрак комнаты, услышала неясный шум города за окнами.
Все случилось как-то само собой. Она даже толком не поняла, как это произошло.
Но главное было не в этом. Теперь она — женщина. Теперь у нее есть человек, который открыл ей новый взгляд на жизнь. Он всегда будет рядом — по крайней мере, ей хотелось в это верить…
— Как все просто, оказывается, — шепнула она, когда Никита уже лежал на спине рядом с ней.
— Конечно, просто.
— Нужно только полюбить, и все. Мне даже не пришлось преодолевать себя. И мне было так хорошо с тобой…
— А что ты чувствовала?
— Как будто я лечу и вижу звезды.
— А я что-то не заметил, чтобы у тебя из глаз сыпались искры, — засмеялся Никита.
— Они были внутри… Это что-то новое, удивительное. Мы с тобой как будто разговаривали без слов…
Потом они повторили это еще раз, и еще…
На следующий день они встретились в столовой. У Насти был какой-то отрешенный вид. Ош долго задумчиво ковырялась вилкой в салате, а потом неожиданно подняла глаза и посмотрела на занятого обедом Никиту. В ее взгляде было что-то особенное. Казалось, она хотела что-то сказать, но вдруг снова опустила голову.
— Что такое? — деловито осведомился Никита, прожевывая котлету.
Она пожала плечами.
— Я не знаю.
Никита отложил вилку в сторону.
— Ну как это — ты не знаешь? Мы вчера в первый раз сделали это. Но ты молчишь, ничего не говоришь. Может, пойдем отсюда? Ты, кажется, смущена?
В столовой было не слишком многолюдно, и Настя отрицательно покачала головой.
— Нет, лучше здесь.
— Так скажи что-нибудь. У тебя такой вид, как будто произошло нечто ужасное. Я что, сделал тебе больно?
— Дело не в этом, — уклончиво сказала она. — Но только поклянись, что никому не расскажешь.
— Хорошо, — пожал плечами Никита, — не скажу. А разве ты ожидала услышать от меня что-нибудь другое? Так что произошло?