— Я заберу её на пару часов? — спрашивает у него.
— Да, конечно. Только на КПП распишись, — говорит уже мне.
— Здесь недалеко посёлок, давай туда съездим? Посидим в кафе, съедим по шашлыку, — улыбаясь, предлагает мать.
— Давай, — кидаю рюкзак на заднее сиденье её машины, а сама сажусь на переднее.
— Как тебе в лагере? Нравится? — задаёт вопросы, когда мы от него отъезжаем.
— Норм, — бросаю короткий ответ, глядя в окно.
— С кем-нибудь подружилась?
— Мам, с кем тут дружить? Все свои. Даже в отряде всё те же надоевшие рожи, что и в колледже.
— Гордей Петрович сказал, что ты вроде с Линой Макаровой подружилась.
— Ему показалось, — всё так же лениво смотрю в окно. — Она с Кирюхой шуры-муры крутит, вот и приходится общаться.
— А сам Гордей Петрович как? Хороший педагог?
— Нормальный, — раздражаюсь.
Ну, нафига о нём-то говорить?!
— Его мама сказала, что он университет с отличием окончил. Историк. Ты тоже историю любишь, — продолжает свою песню.
— Мам, давай про него не будем, а? — нервно сжимаю кулаки в карманах шорт. — Ты меня сосватать за него хочешь?
— Нет, конечно! Просто тебе история для поступления нужна, может попросить его с тобой позаниматься?
Ага! Знаю я, чем он хочет заниматься.
— Сама разберусь, — отвечаю ей.
На удивление в местной кафешке сносный шашлык. И вообще всё свежее.
Мы привлекаем слишком много внимания. Заведение у дороги, посетители в основном водители. А мама, как всегда, на себя всё самое лучшее надела.
Она трещит про работу, отца. Он собирается баллотироваться на место мэра. Не сомневаюсь — у него получится. Он привык добиваться своего.
— Кстати, я там тебе привезла тёплые вещи и лекарства, — вспоминает мама.
— Зачем?
— Со следующей недели дожди обещают на несколько дней. А лекарства ты дома забыла.
Не забыла, специально не взяла. Опомнилась только здесь, потому что в эту коробку я репеллент засунула. Хорошо Макарова с собой пол аптеки привезла. Да и не выходит она никуда по ночам, темноты боится.
— Жаль, мы собирались всем отрядом в поход на пару дней вверх по реке. За вещи, спасибо! — благодарю мать.
Она снова удивлённо расширяет глаза.
— У тебя точно всё нормально? — спрашивает с подозрением.
— Да.
Мы не ладим последнее время. Это да. Но может пока закопать топор войны? Я вчера даже с Селезнёвой не собачилась, хоть и хотелось. Она не нарывалась, а мне высасывать предлог из пальца было лень.
— Поедем, я тебя всего на пару часов отпросила, они уже прошли, — засобиралась мать. — На следующие выходные приедем вместе с отцом, заберём тебя день рождения праздновать.
— Я в лагере буду днюху отмечать, — заявляю я, расстраивая их планы.
— Хорошо, тогда закажем торт побольше и доставим сюда, — теряется.
— Не надо торт, — возмущённо.
— Как же не надо! Ведь праздник такой — восемнадцать лет. Совершеннолетие.
— Ладно, как хотите, — отмахиваюсь. — Только аниматоров не вздумайте приглашать, клоунов и в лагере хватает.
Глава 8
Неделя началась с плохой погоды. План пойти с ребятами в поход провалился, отложили до солнечных дней, но это не точно, потом их можно уже не заставить.
От безделья они сходят с ума. На улице льёт дождь, сидят почти всё время в своих корпусах. Если некоторые, уткнув нос в телефоны, спокойно существуют, то другие срываются друг на друге. Пару драк уже пришлось пресечь у мальчишек, за девчонками наблюдаем пристальнее, там в ход могут пойти в этом случае все подручные средства и травмы могут быть серьёзные. Но на удивление все стычки проходят только грязными словесными потоками. Я столько новых ругательств для себя открыл, которые мне раньше и не снились. И это дети…
По вечерам развлекают себя сами — устраивают стихийные дискотеки, сегодня застали их после отбоя за игрой " Правда или действие".
Мы тоже в такую в своё время играли, действия были унизительными и пошлыми, поэтому разогнали их.
— Вот что вам не спится по ночам, Гордей Петрович? — недовольство в словах Лаврова.
— Работа у меня такая, — караулю в дверях, чтобы все разошлись по своим местам.
— На самом интересном месте пришли. Штефан должна была лифчик показать, — проходит мимо.
— Не видел что ли никогда? В магазин сходи, поглазей, — даю ему еле ощутимый подзатыльник.
Он только смеётся и приглаживает растрепавшиеся волосы.