— Мам, мы с тобой уже говорили на данную тему, — достаю ключи из ящика. — И с Гордеем Петровичем, — делаю акцент на отчестве. — Я тем более заниматься не собираюсь. Он мне за лето надоел, теперь в колледже будет нервы трепать. А если я у него ещё индивидуально заниматься стану, то вообще повешусь.
— Я думала, вы нормально общаетесь… Он хорошо о тебе отзывался, — приуныла мать.
— Нормально. И пусть так дальше останется. Когда его рядом много — он раздражает. Весь такой правильный, прям белый и пушистый. Аж тошно.
— Ира рассказывала, что он раньше хулиганом был… — делится мать.
— Слабо верится. Я поехала! Меня такси ждёт, — хлопнула дверью.
Придумали тоже — Гордея в репетиторы. Больше некого? Сама прекрасно справлюсь, ещё посмотрим, кто из нас лучше историю знает. Диплом — это всего лишь картонка, знаний от неё в голове не прибавляется. Мозг надо качать, как и мышцы. Только тренажёры разные.
Забрав машину, поехала в спортшколу. Тренер нам с ребятами расписал режим тренировок и нагрузок. Рассказал про график соревнований.
— Нехило придётся попахать, — заключил Кирюха. — А ещё основная учёба…
— С каких пор она тебя сильно напрягает? — ухмыляюсь. Лавров стабильный троечник. — В парк? Там сейчас все.
— Давай. Сейчас Линке напишу, пусть тоже подъезжает, — хитро улыбнулся Фролов, покосившись на Кира.
Но она отписывается, что занята.
— Что тут натворили, пока меня не было? — смотрю на недовольное лицо Лаврова.
— Они с Макаровой поссорились, — сдаёт Егор. — На почве несогласия.
— На почве чего? — вопросительно смотрю на них.
— Не дала она ему, — смеётся.
— Фрол, ну нафига ты? — обижается Кирюха и стыдливо отводит глаза.
— Правильно сделала, — горжусь подругой. — Ты же когда получишь, от девчонок нос воротишь.
— С Линкой иначе, — надувается Лавров.
— Ну, значит потерпишь. Ты её раньше за пустое место держал, а сейчас смотрите — чувства у него неземные проснулись, — защищаю Макарову.
И ведь ни слова не сказала, когда созванивались и переписывались.
"Ты же о Гордее тоже промолчала", — упрекнул внутренний голос.
— Погнали на катапульту, — хлопаю друзей по плечам и убегаю вперёд.
Глава 17
Понятно, почему Линка не пошла с нами в парк. Весь день марафет наводила. Обтягивающее чёрное платье до колен, туфли на каблуках, макияж и русые волосы в высокий хвост. Красотка!
— Слюни подотри, — шепчу Лаврову, когда он с Фроловым встречает нас у клуба.
Мне соблазнять некого, поэтому на мне рваные джинсы и короткая широкая кроп-топ кофта, не прикрывающая обнаженный живот.
Без проблем проходим в клуб, напрасно Линка тряслась. Да и пить нам нельзя, с завтрашнего дня начинаются тренировки. Тренер — зверь, сам не пьёт и нам не разрешает. Коктейли только безалкогольные.
— Макс, пойдем, потанцуем, — тянет меня на танцпол Лина, спустя полчаса.
— Нет, Лаврова бери, он прямо рвётся побулкотрясить, — отказываюсь.
Кирюха протягивает ей руку, она кривит лицо, изображая недовольство, но соглашается.
— Как на море отдохнула, Макс? — спрашивает Егор, когда влюбленная парочка исчезает в толпе.
— Не очень… Надоедливые комары и там достали, — понимай, как хочешь.
Фролов в отличие от Кирюхи чувствует тонкости намёков.
Он смеётся. Понял. Рассказывает, как съездил с родителями в Турцию. В какой-то момент чувствую его лёгкое прикосновение к моему плечу, вытянул руку вдоль спинки.
— Фрол, руку убери, или я тебе пальцы сломаю, — угрожаю, глядя с вызовом прямо в глаза.
Он убирает, но с большим нежеланием. Линка мне писала, что он постоянно обо мне говорит, а это, как она выразилась — признак влюблённости.
Только этого мне не хватало!
— Ребят, вы видели? — задыхаясь, показывает в массу танцующих Линка, возвращаясь к нам.
На танцполе Гордей танцует с какой-то девушкой с длинными волосами и в коротком платье. У неё грудь из него вот-вот выпрыгнет.
— Да он пьяный в хламину, — хихикает Кир. — А наш историк, оказывается, ещё тот ходок.
Кобель он! Наверное, мать была права.
Вечер был испорчен, всё время только и делала, что наблюдала, как какая-то швабра трётся об Гордея.
Интересно, у неё волосы свои или наращенные? Желание проверить разрывает изнутри. Представила себя с пучком её волос в руках.
— Ты из-за Калинина расстроилась? — спросила Макарова, когда вышли в туалет.