— Такую мечту обломала… — расстроено цокнул языком.
— Я пойду, скоро звонок, у меня тест по биологии, — дергаюсь в сторону двери.
— Стоп! А поцеловать?
Чмокаю быстро в губы и снова порываюсь уйти. Но он не выпускает. Его поцелуй не такой скромный и мимолетный, а жадный и страстный. От него кружится голова, и подкашиваются ноги. Я всё же, собрав волю в кулак, отрываюсь от него.
— Мне пора.
— Стой, — отпускает, подходит к столу и открывает ящик, достаёт оттуда три шоколадки. — Я не знаю, какой ты любишь, купил разный, съешь по дороге. Глюкоза для мозга.
— Спасибо! Горький…
— Что горький? — не понял.
— Я люблю горький шоколад.
— Хорошо… Запомню, — улыбнулся и закинул их мне в рюкзак. — И это возьми, — снял с полки первую попавшуюся книгу и подал мне.
— Нафига?
— Ты же сюда не просто так пришла, тебя двадцать человек видели. Это алиби.
— Ясно, — забрала у него книгу и открыла дверь.
Пацан с последней парты дёрнулся и занял своё место. Явно подслушивал. Хорошо мы говорили негромко.
Ну, Калинин! Это подстава подстав.
Бросила на мелкого взгляд, от которого он съёжился и отвернулся. Потом исподлобья посмотрела на всех, запоминая лица.
Прозвучал звонок, и я поторопилась покинуть кабинет истории, галопом устремляясь на третий этаж в биологию. Макаровна — училка старой закалки, опоздаешь — будешь весь урок куковать в коридоре. А у меня с биологией и так нелады. Не запоминаю я особенности этих палеозоя, мезозоя или хренозоя какого-нибудь. Мама сказала рассматривать их, как не биологические и временные термины, а исторические, так будет проще запомнить. В принципе, она права.
— Опаздываешь, Ермолаенко, — посмотрела строго биологичка, встречая в дверях.
— Извините, Людмила Макаровна, — проскакиваю боком мимо неё на своё место. Достаю всё для урока из рюкзака.
Блин, шоколадку не успела съесть, натыкаюсь на сладкий презент от Гордея.
Калинин, если я получу пару — это ты будешь виноват.
Глава 33
— Я чувствую себя голой в этом платье, — одёргиваю юбку вниз.
Родительница заставила меня всё же напялить ненавистный наряд. Серое платье с облегающим лифом и свободной юбкой, рукав, черные воротничок и пояс. Белого фартука не хватает и я снова в школьной форме. Только в колледж я хожу в брючном костюме, сшитом на заказ. Ещё и туфли неразношенные жмут и каблук чёртов… Мама настояла на лёгком макияже, хоть я и категорически отказывалась. Тушь и блеск для губ не помешают, так она сказала.
— Не преувеличивай! — шепчет мама, шлёпая меня по рукам. — Нормальное платье. Красивое, до колен… И фигуру хорошо подчёркивает. И не ной, лучше послушай, что папа говорит, — смотрит на него с восторгом.
Что там слушать? Они одно и то же несут на таких мероприятиях. Сегодня мы ля-ля для блага нашего города бла-бла и тому подобное.
Скучающим взглядом окидываю присутствующих. Почему на такие события не приглашают простых людей? Ведь это им ходить в кинотеатр, а не подобной публике.
Глаза непроизвольно останавливаются на свите губернатора Мерзликина. Помощник, секретарша и сын, который смотрит прямо на меня…
Что тебе надо, убогий?
Фуршет после премьерного кино. Столы ломятся, но мне непривычно как-то есть при таком количестве незнакомых людей, не смотря на то, что мой желудок скоро начнет, есть самого себя.
Стакан сока — это спасёт от голодного обморока. Перед тренировкой есть было нельзя, может от нагрузок всё обратно полезть, а из-за Калинина осталась без школьного обеда. Сейчас бы шоколадку из моего рюкзака.
— Привет! — подходит к столу напротив губернаторский сынок. — Я Макс.
— Макс…
— Да, Макс. А тебя как зовут?
— Я представилась уже, — вот тупоголовый. — Я тоже Макс.
— Реально? — смеется.
— Я похожа на шутника? — смотрю на него с пренебрежением.
— Нет. Наоборот, выглядишь очень серьёзно. Смотрю, ты тоже не в восторге от таких тусовок.
— Ну почему же? Я от них тащусь, — стебусь над ним и отпиваю немного сока.
В животе острая резь и я морщусь от боли.
— У тебя всё нормально? — взволнованно.
— Да… — боль начинает немного отступать.
— Не обманывай, я вижу, что тебя от боли скрючило, — подходит и берёт за локоть.
— Просто за день не было времени поесть, вот теперь желудок и возмущается, — одёргиваю руку.
— Столы ломятся от еды…
— Не могу я есть, когда все смотрят, — отворачиваюсь.
— Ты что в ресторане никогда не была? — удивлённо.
— Не сравнивай. Там всем на тебя плевать, они в свои тарелки смотрят. А тут на нас глазеют, — замечаю внимание к нашим персонам.