Я даже не знаю где сейчас. Сколько мы отъехали километров от города? Трясущимися рука нахожу в кармане телефон и набираю единственного человека, которому могу позвонить в такой ситуации.
— Гордей, помоги мне…
Глава 34
Она рыдает, и я не могу ничего понять.
— Макс, успокойся и объясни толком, где ты?
— Я не знаю… Где-то на шоссе в сторону Владимира…
— Слушай меня, включи геолокацию на телефоне и пришли мне. Хорошо? Я выезжаю, — хватаю с вешалки куртку и ключи от машины.
— Ладно… — снова рыдания.
— И не плачь. Я скоро буду. Если ты на дороге, то сойди с неё к деревьям, не мельтеши на трассе. Я подъеду, и выйдешь, — сбегаю быстро по лестнице вниз.
— Я в лесу…
Где? Как ты вообще туда попала?!
— Тогда подойди наоборот ближе, чтобы тебе меня было видно.
— Дэй, мне страшно…
— Я знаю, мне за тебя тоже. Ты геолокацию отправила?
— Да, — голос звучит спокойнее.
— Значит, я скоро буду.
— У меня батарейка садится.
— Я уже еду. Подожди немного.
Она не услышала, отключилась. У неё истерика…
У Макс истерика? Что должно было такого произойти, чтобы железная Максим вдруг заплакала? Это точно не от того, что её платье надеть заставили.
Через минут двадцать я был на месте.
— Макс! — осмотрелся по сторонам, в попытке заметить её.
— Я здесь, — тихо откуда-то из-за деревьев.
Бросился к ней.
— Ты где? — темно, твою мать.
— Тут, — где-то рядом.
Вот она. Сидит, прислонившись к стволу дерева, натянув юбку на колени так, чтобы она прикрывала ноги. Рядом стоят туфли.
— Макс, что произошло? — присаживаюсь рядом с ней.
По лицу размазана тушь, в глазах слёзы, а тело бьёт крупная дрожь от холода. Она молчит и крепко прижимается ко мне, пытаясь согреться.
— Как ты здесь оказалась, Макс? — снова пытаюсь до неё достучаться и получить ответ.
Но она только качает головой.
Мой взгляд скользит по ней, и я замечаю её разорванные колготки.
— Макс, скажи, что ты их о кусты порвала… — строго, а внутри расползается нехорошее предчувствие и леденящий ужас.
Она отрицательно качает головой и опять громко всхлипывает.
— Кто это сделал? — требую уже ответа. — Фролов?
— Мерзликин…
— Какой ещё Мерзликин?
— Максим Мерзликин, сын губернатора, — начинает снова плакать.
Ну, Мёрзлый! Я тебя убью!
— Как ты оказалась с ним?
— Мы на открытии кинотеатра познакомились, показался милым, пригласил по городу прокатиться. Потом сюда завез, и приставать начал, — рыдает.
— Господи, Макс… — сердце останавливается.
— Я убежала… Ударила в горло и убежала… Он не успел…
С души упал огромный камень.
— Поехали в полицию, — помогаю ей подняться, отдаю в руки туфли, а сам подхватываю её на руки и направляюсь к машине.
— Нет. Я не могу. Это испортит папе карьеру. У него выборы в марте…
— Макс, какие выборы? Тебя этот ублюдок чуть не изнасиловал, а ты про какие-то выборы, — гневно, но понимаю, что перегибаю.
— Ты же знаешь, что ему ничего не будет, — обречённо.
Знаю… Таким всё сходит с рук.
Ладно, наказание за преступление будет как карма — мгновенным.
Осторожно усаживаю её в кресло и целую в щёку, соленную от слёз. В бардачке откапываю под бумагами пачку влажных салфеток и помогаю ей смыть следы потёкшей косметики. Чёрт! Я даже не могу насладиться её видом. В первый раз она надела платье, и теперь, наверное, в последний, а мне не до него.
Разворачиваю машину и ускоряюсь. В курсе где искать этого урода. Туда и направляюсь.
— Где мы? — смотрит в окно Макс на месте, а потом взволнованно на меня.
— Посиди здесь. Я быстро, — ровно, чтобы не нервничала.
На воротах один охранник, который, взглянув на мою машину и номера, сразу пропускает. Двухэтажный дом на окраине города, где собираются все, у кого есть бабки. Что-то вроде элитного клуба, только для своих. Раньше я тут тоже зависал.
— Мёрзлый где? — хватаю какого-то утырка по пути. Вроде сынок директора банка.
— Наверху с телками.
С телками?
Вот козлина!
Я тебе охоту ходить по блядям надолго отобью. Не на ту ты девочку нарвался.
Музыка гремит, все или пьяные, или обдолбанные до такой степени, что ничего не отдупляют, только дергаются в каком-то шаманском танце.
А вот и ублюдок! Сидит на диване в компании двух полупьяных девок, которые смеются от любого его слова.