Вытерев слёзы, я выдыхаю, беру себя в руки и уезжаю, оставляя Калинина одного в этой завывающей пустоте.
Круглосуточная аптека… Как же трудно и стыдно покупать что-то, касающееся интима. Но у меня нет выхода — нужно.
За прилавком совсем молодая фармацевт, наверняка только из училища.
— Что хотите? — внимательно осматривает меня, задерживаясь на опухших от слёз глазах.
— Мне… таблетки… для… экстренной контрацепции, — произношу с трудом.
— Какие?
Без понятия! Которые помогут.
— Не знаю… А какие лучше?
— Не в курсе. Я не принимала, — вроде грубит, но с каким-то волнением.
Можно подумать я их раньше горстями ела.
— Давайте самые популярные, — мямлю в ответ.
Она открывает один из ящиков, достаёт упаковку лекарств и кладёт на прилавок.
— С вас шестьсот пять рублей.
— Офигеть! Это за одну таблетку? — удивляюсь цене.
— Лучше столько, чем потом всю жизнь на детей пахать. Берёте?
— Да… — достаю с кармана карту и расплачиваюсь.
Она всё это время смотрит на меня, не отрывая глаз.
— Может полицию вызвать? — меняет вдруг свой тон на заботливый.
Что? Зачем?
Она думает, меня изнасиловали.
— Нет… Я по согласию, — зачем-то откровенничаю с ней.
— Первый раз?
Качаю головой утвердительно.
Она наклоняется под прилавок, достает и ставит на стол коробочку с Мирамистином.
— Это ещё возьми, обработаешь.
— Спасибо! Но у меня дома есть, — отказываюсь.
— Тогда это, — берёт с полки упаковку презервативов и подаёт мне. — Подарок.
Беру и прячу в карман.
— Благодарю…
Мама встречает в дверях. Взволнованная.
— Почему так долго? Я уже вся извелась.
— Мам, я не маленькая. Не нужно за меня переживать, — с трудом скидываю ботинки, нагибаться больно.
— Погоду видела? Аварий по городу пруд пруди. Это что кровь? — поворачивает мою руку к свету.
На рукаве белой куртки здоровое кровавое пятно. Видимо я испачкала, когда ставила руку на сиденье.
Как я его раньше не заметила?..
— Егор открывал банку с чипсами зубами и порезал губу, — вру. — Представляешь, оказывается, можно бумагой порезаться. Я помогала ему кровь остановить, вот и вымазала рукав.
— Руками открыть нельзя было? — хмурится мама.
— Да, понтовался просто, — улыбаюсь. — Я пойду приму ванну и спать. Устала…
Сегодня я принимаю именно ванну, а не душ. Набираю полную и лежу, пытаясь смыть с себя придуманную грязь. Теперь я понимаю, почему женщин раньше такими считали, после потери девственности. Ты действительно чувствуешь себя будто вывалянным в чем-то отвратительном. Это на уровне подсознания. Это грех…
Но поздно раскаиваться — дело сделано. Оттерев, всё тело как следует, я обрабатываю свою рану, как и посоветовала девушка в аптеке, Мирамистином. Закидываю в рот таблетку. Она права, это гораздо дешевле, чем воспитать ребёнка. Пустую упаковку кидаю в ведро для мусора, на дно, чтобы мама не заметила.
Мои сны этой ночью кошмарны. Они раз за разом отправляют меня в машину к Гордею. Заставляют всё пережить снова и снова.
Ненавижу тебя, Калинин! Ты меня сломал и уже не починить.
Глава 48
Через пять минут урок Калинина и у меня начинается мандраж. Руки трясутся так, что всё вываливается из них. Я уже второй раз карандаш на пол роняю.
А он спокойно сидит за стеной сзади и в ус не дует, что меня перед нашей встречей так колбасит.
— Макс, у тебя всё нормально? — смотрит заботливо Егор.
Сегодня я решила на уроке сесть с ним за одну парту. Думала, что не буду волноваться с другом рядом.
Фиг там! Всю трясёт от страха.
— Да, Макс, ты с утра странная… — поворачивается к нам Линка. — И вчера ни разу не ответила на сообщения.
— У меня вчера был тюлений день.
Я действительно весь день провела в постели, вставая только в туалет и за чаем. Лежала и жалела себя… Свои больные душу и тело. Кажется, на меня накатывает депрессия.
Мама несколько раз порывалась со мной поговорить — не вышло. Под вечер хотела вызвать врача, не нравилось ей моё состояние. С трудом пришлось уговорить её успокоиться и не паниковать. Тогда она позвонила отцу, и тот быстро нашёл слова поднять меня из кровати и поесть впервые за день.
Звонок, как железом по стеклу, режет слух и душу. Сейчас я увижу глаза Гордея. Но в них ничего… Он, как ни в чём не бывало, вышел из своей препараторской и начал свою лекцию.