Шёлковый. Отлично. Шерсть не попадёт в рану.
— Тебе в больницу надо: швы наложить… — объясняю ему, заматывая руку.
Но у меня чувство, будто он меня не слышит, даже не морщится от боли. Только смотрит с пренебрежением, словно я неприкасаемая.
— Пошла вон, — произносит ровно, но с шипением.
— Гордей, разреши объяснить…
— Пошла вон! — повышает голос.
Второй раз за вечер он кричит на меня. Раньше такого никогда себе не позволял.
— Дэй, пожалуйста…
Он берёт меня за плечо и выставляет за дверь.
— Проваливай! — хлопает дверью перед носом.
Чёрт! Как же обидно, когда тебя не хотят услышать.
А что ты хотела? Сама виновата… Зачем плевать в колодец, из которого пьёшь?!
Сбегаю вниз. В коридоре меня выхватывает Макарова.
— Макс, ты куда? Что случилось?
Но я немею. Даже слова произнести не могу. Только киваю головой из стороны в сторону. Потому что внутри всё горит.
Мои ожившие бабочки полыхают в огне, пытаясь сбить с крыльев пламя. Они кричат… Нет… Вопят… Они не хотят снова умирать.
— Пойдём на улицу, подышишь, успокоишься и всё расскажешь, — накидывает мне на плечи пуховик. — Праздник всё равно уже закончился, все наши к Петрищеву на такси рванули.
На улице, проходя вдоль перил, загребаю ладонью снег и провожу по лицу. Он обжигает кожу.
В голове мелькает странная мысль: как холод может обжигать?
Мой мозг пытается абстрагироваться от нелепости происходящей ситуации, вот и подкидывает идиотские задачки.
— Так что случилось? — дёргает за рукав Линка.
— Я с Фроловым целовалась…
— Зачем? У вас же вроде всё, развод.
— Он попросил на прощание желание исполнить…
— Какое прощание?
А вот этого я не знаю. Как-то не задумывалась. Действительно — какое прощание?
— Не знаю… Нас Гордей видел и выгнал меня, даже не выслушал.
— Оо, ну ты даёшь, мать! Начерта ты согласилась? Послала бы Фролова на хутор бабочек ловить и всё.
Бабочки… Они умирают…
— Так, посмотри на меня, — поворачивает к себе. — Сейчас он выйдет, и ты с ним поговоришь здесь.
— Кто, Фролов? — начинаю тупить.
— Какой Фролов, Макс?! Гордей! Я помогу ему не убежать от разговора. Понадобится, лягу под колеса. Это его машина? — кивает на черную Хонду.
— Славкина… Его тачку в утиль увезли.
— Оу! Надо номера зафиксировать, — достаёт телефон и фоткает автомобиль.
Ожидание было недолгим, Калинин появился минут через пять. Но не один, а под ручку с Метлой.
Вот сучонок! И это он мне предъявляет за измену?!
Козёл! Мудак! Мудозвон! И ещё куча неприличных ругательств.
— Садись в машину, — шиплю на Макарову, которая так же, как и я стоит с открытым ртом, провожая взглядом уехавшую парочку.
— Ты знаешь, где Метла живёт? — теряю из вида машину Калинина.
— Да, на Ломоносова. Вот сюда сверни — показывает на поворот.
Через несколько минут мы уже на месте.
Калинин припарковал свою машину прямо у подъезда.
— Мы его пасти будем? — смотрит на меня с возмущением Линка.
— В тачке никого, значит он у неё дома…
— Макс, ну зачем ты себя изводишь?
— Я хочу убедиться. Он к ней пошёл, а она по нему сохнет.
— Откуда ты знаешь?
— Лина, я не слепая! — поворачиваюсь к ней, отрывая взгляд от двери подъезда. — Да и Калинин сам говорил об этом.
— Поворот…
Мы сидим в полном молчании, даже радио выключила, оно раздражало.
— Макс, он не выйдет, не стихи к ней читать пошёл.
Без тебя понятно, что не ради разговоров о возвышенном Дэй поперся к ней. И это заставляет душу разрываться на куски.
— Какая у неё квартира? — вглядываюсь в окна дома.
— Без понятия… Ты никуда не пойдёшь! — держит меня за руку. — Начнёшь звонить во все квартиры — жильцы ментов вызовут.
Ещё пару минут проводим в ожидании, а потом я срываюсь:
— Да пошёл он… Лесом! — Раздражаюсь, снимаю передачу с парковки. — Поехали отрываться.
Глава 58
У семьи Петрищева двухэтажный коттедж в одном из районов города. Дом прячется за двухметровым забором, но калитка открыта и ждёт гостей. Далековато от нашего колледжа, но почему-то Гришка учится именно в нём.
На пороге курит пара ребят, Авдеев и Вайсман.
— Харэ травиться, — отбираю на ходу сигарету у Коли Авдеева и кидаю в сугроб.
— Макс! — недовольно ворчит он.
Линка, неловко улыбаясь, разводит руками.
— А вы чего опаздываете? — тушит окурок Вайсман и, потирая замёрзшие плечи, идёт за нами в дом.
— Стэп, а тебе какой интерес? — поворачиваюсь к нему, снимая в прихожей пуховик и кидая его в общую кучу. — Дела были…