— Эй, парочка, — слышится чей-то голос. — Если что, наверху комната свободная есть.
Сучата, только бы подколоть.
— Макс, ты чего? — смотрит на меня с улыбкой Фролов, оттесняемый мной наверх по лестнице.
Его нога срывается, но он продолжает пятиться задом по ступенькам.
— Не задавай глупых вопросов, если не хочешь получить таких же ответов, — поднимаемся на второй этаж. — Комната Грихи где?
Глава 60
Пихаю Фролова рукой так сильно, что он спиной открывает дверь в комнату Петрищева.
Темно, только лунный свет, усиленный белизной снега, освещает комнату.
Глаза блуждают во мраке в поисках какого-нибудь светильника.
Отлично! Прямо над изголовьем кровати.
Мягкий свет светит только на постель, поэтому разворачиваю Егора так, чтобы видеть его глаза. Они тёмные, почти чёрные.
Вот тебя прёт Фролов!
Обвиваю его шею руками и целую. Егор обнимает: одна рука на моей попе, вторая на затылке. Слияние двух тел в трепетном и нежном поцелуе.
Руки скользят вниз, цепляю край его кофты и ловко стягиваю её с него, обнажая торс.
Егор спортивный, мышцы может быть и не такие выступающие, как у Гордея, но у него ещё всё впереди.
Подножка и он летит плашмя спиной на кровать, выдавая смешок.
— Макс, ты уверена, что хочешь? — гуляет глазами по моему телу, когда я седлаю его.
— Уверена! — медленно расстёгиваю пуговки на своей черной рубашке и наблюдаю, как он облизывает и кусает губы.
— Ты это делаешь, чтобы позлить Калинина, — пытается уползти из-под меня и устроиться удобнее.
— Я это делаю, дабы получить удовольствие… Надеюсь, и ты тоже, — скидываю рубашку и остаюсь в тонком прозрачном бюстгальтере.
Глаза Егора вспыхивают огнём от откровенности моего белья.
Для Калинина покупала, думала порадовать сегодня ночью. Но не судьба… Пусть другим любуется.
Почему-то я представила, что у Метлиной под длинными юбками старинные панталоны с рюшечка и бантиками. А-ля винтаж…
Прохожусь ноготками по груди и животу Егора, царапая и оставляя красные следы.
Ему нравится, закидывает голову назад и стонет. Ловлю его губы и целую, заставляю открыть рот и впустить меня в себя. Крыша едет неспеша от поцелуев.
Чёрт! Мне это тоже нравится.
Я чувствую под собой возбуждение Егора. Выпрямляюсь и круговыми движениями ёрзаю на нём, усиливая эрекцию. Оу, мне это точно нравится, возбуждает.
Неожиданно он замирает.
— Макс, стой! Подожди… Не надо! — держит меня за руки. — Макс, остановись! У тебя кровь!
Кровь? Какая кровь? Что ты несёшь?!
Открываю глаза и смотрю на него сверху вниз. По его животу растекаются кровавые капли, падают ещё и тоже расплываются.
— У тебя кровь из носа…
Провожу рукой над верхней губой и смотрю на красные разводы на своих пальцах.
Я так перевозбудилась, что сосудик в голове бахнул?
— Тебе в ванную надо, умыться, — помогает мне слезть с себя Егор.
Я вылетаю со скоростью торпеды из комнаты и не понимаю куда идти.
— Туда, — показывает пальцем на дверь Фролов, накидывая мне на плечи рубашку.
Дверь заперта.
— Открывайте, или я её вынесу, — рычит Егор, тарабаня.
Щёлкает замок. Там Петрищев с Образцовой целуются.
— Вы чего? — смотрят на нас.
Я без разговоров открываю кран и пытаюсь смыть кровь, но она всё ещё идёт.
— Фрол, если любишь пожёстче, то шлёпал бы по заднице, в нос то зачем бить? — пытается пошутить Гришка.
Но Егору не до смеха.
— Хавальник прикрой! Не бил я её… Она сама побежала. Я похож на извращенца?
Гриша роется в шкафчике над раковиной и достаёт ватные тампоны.
— Держи, — отдаёт мне.
Кидает взгляд на меня, скользит им вниз. Я стою в одном невесомом лифчике, рубашка скатилась с плеч. Смущается и отводит глаза.
— Пойдём, — подталкивает прижавшуюся к ванной Катьку на выход.
— Ну как ты? — садится рядом со мной на кухонный подоконник Егор.
— Нормально, — убираю с носа пакет с заморозкой, который мне дал Гриня.
— Зря мы, наверное, там… Погорячились… — мнётся.
— Ты о чём?
— О том, Макс, что даже твой организм против. Тебе не я нужен, а Калинин.
— Не говори ерунды! Подумаешь, кровь пошла. Первый раз что ли?
— Просто так? — щурится.
— Не приплетай мистику. Мало ли что могло спровоцировать. Сегодня столько впечатлений за вечер, вот голова кругом и пошла.
— А я думаю — это знак. — Спрыгивает с подоконника и встаёт напротив.
— Ты, как баба… Во весь сверхъестественный бред веришь, — трясу головой, разгоняя его ересь из головы.