Винс споро занырнул в большую гору документов и извлек на свет папку с огромным пятном от кофе. Мой неодобрительный взгляд мужское население кабинета проигнорировала.
- Ты о четвертой? Но ее жених показал, что был в курсе. Просто сейчас они не планировали ребенка.
- Ага, как же. Если бы все так и обстояло, аборт делали в больнице, а не у подпольного врача, рискуя здоровьем матери.
Взгляд мэтра стал задумчивым. Пощипав подбородок, он кивнул своим мыслям.
- Что ж, смысл во всем этом определенно присутствует. Надо пообщаться с горе-папашей поплотнее. Еще интересные мысли есть?
Я поймала теплый взгляд Винса. Все умное в голове с диким писком «еху!» катапультировало в неизвестном направлении. Теперь понятно, почему товарки по пансиону периодически застывали на месте с глупым выражением на лице, думать действительно трудновато.
Но раз решила быть толковой, надо соответствовать.
- По пятой жертве. Нужна выписка из больницы, где она сифилис лечила. Там обычно прописывают бытовой он или нет.
- Запросили мы, запросили. Ждем ответа. – Мэтр сцепил руки в замок на животе. – Вот интересно, чему вас в пансионе учат-то?
- Не болеть разными срамными болезнями. – Я не удержалась от сердитого взгляда на завал из бумаг: – И не разводить помойку на рабочем месте.
Начальство критику восприняло не благосклонно, ехидно посоветовав разобраться сперва на своем. Папки, меня ждали папки.
Вечером я решила предпринять очередную попытку покорения сердца и желудка соседа. Наученная предыдущим провалом, я внимательно изучила все банки на кухне. И вот что я скажу: Эдевейс буйно помешанный псих в острой стадии невменяемости. Если в банке «Соль» был сахар, то логично предположить, что емкости из-под сахара окажется соль. А вот и нет. Там была паприка. В перце – сода, а где должен находиться лавровый лист хранилась гвоздика. Соль в итоге я нашла, потеряв нюх, в неподписанной таре. Раза три проверяла, поскольку язык щипало после сухой горчицы.
- Что это? – грозно спросила я, тыкая в очередной промасленный пакет, который Винс пытался незаметно пронести в комнату.
Парень стушевался и спрятал контрабанду за спиной. Но предательские ароматы выдали его.
Он бросил взгляд на стол, который обзавелся скатертью в крупную красную клетку, оценил глубокую тарелку и горячий дымок над ней и нервно сглотнул:
- Да это так… на всякий случай.
- Но-но-но! – я погрозила пальцем. – Никаких больше «всяких» случаев. Ешь! – И ногой топнула. Прямо как сварливая супруга, встречающая мужа после очередного загула. Только скалки для полноты образа не хватало.
Парень спал с лица, но к столу пошел. Боком.
Я богиней Устрашения и Возмездия нависла над плечом Винса, старательно обнюхивающего ложку. Сосед подул, попробовал кончиком языка. Покосился на меня и решительно отправил еду в рот, наверняка решив, что умереть лучше молодым.
- Ну как?! – от нетерпения я подпрыгнула на месте.
Парень поднял на меня круглые глаза.
- Вкусно. Нет, правда, вкусно.
- Ура! – завопила я и исполнила ритуальный танец вокруг стола.
Винс наблюдал за мной, тепло посмеиваясь. Но такой момент просто не могли не испортить.
Дверь приоткрылась, являя все надеющегося на премию коменданта:
- Оргия!
Винс поперхнулся, а я зацепилась ногой за стол и полетела на пол. Хватательный рефлекс у человека развит лучше мозга, поэтому уцепившись за скатерть, я лишила нас ужина и украсила пол живописными разводами. Сосед бросился меня поднимать, поскользнулся на разлитом соусе и дополнил картину «Очередной вечер в комнате номер тридцать шесть».
Лежу я под парнем, который благодаря тренировкам и кубикам не раскатал мою тушку, а только чуть придавил, опираясь на локти, и думаю: это мне сейчас повезло или нет? В общем, конечно, приятно, но спине больно.
- Я же говорил - оргия! – радостно заверещал комендант.
С трудом проглотив сочные эпитеты, которых мне знать, как пансионерке, не положено, я прошипела сквозь зубы:
- Не там ищите! У вас люди по ночам в окна заглядывают. Не оргия, но на бонус потянет.
- Что?! – Винс завозился на мне, вдавливая в доски.
- Ой! - я старательно покраснела вся. Даже пальцы на ногах приобрели насыщенный свекольный цвет. А все дело в упирающейся в моей живот той самой части так разительно отличающей мужчину от женщины. Единая, как же это волнительно! – Ну-у-у-у… э-э-э… кхм… Вчера ночью я видела, как вдоль общежития крался мутный тип.
- И почему ты сразу ничего не сказала? – сосед приподнялся на локтях, заглядывая мне в лицо.