Вероятно, он все равно не заинтересуется, и она напрасно расскажет свой секрет.
Он тяжело вздохнул и сказал:
— У меня нет времени. Я был рад снова с тобой повидаться, Кейт, давай встретимся лет через десять, хорошо?
— Но наш план! — слабо воскликнула она. — Как насчет нашего плана обмануть Бьянку?
Он посмотрел на нее и покачал головой.
— Знаешь, с тобой действительно нелегко. Даже когда ты кого-то обижаешь и извиняешься, для тебя это только средство достичь своей цели.
— Это не так…
— Скажи, ты когда-нибудь думаешь о чем-то или о ком-то, кроме себя?
— Конечно, думаю!
— Ну, я этого не заметил. — Он вынул ключи из кармана и окинул ее взглядом. — А что касается ответа на твой вопрос, сделка расторгнута.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Кейт стояла на посыпанной гравием стоянке. Острые камни вонзались в ее подошвы. Она наблюдала, как он садится в свой джип и уезжает. Наблюдала, как он разгоняется и едет к подъездной аллее, а из-под колес летит гравий, потом наблюдала, как фары исчезают в ночи.
Что ей теперь делать? Ее мнимый возлюбленный с ней порвал.
Она чувствовала себя ужасно.
Шагая обратно к клубу, Кейт спросила себя, почему она задала вопрос об их плане. Ведь знала, что говорит не то, что надо. Проблема состояла в том, что ей надо было что-нибудьсказать, а в голову пришло только это. Она показалась ему даже испорченнее и эгоистичнее, чем он, очевидно, уже ее считал.
Конечно, она так плохо себя чувствовала не потому, что Бен отказался участвовать в ее плане. Бедному парню пришлось из милосердия застрелить свою любимую собаку, а она — годами —считала его из-за этого чудовищем. Печально, ведь ему наверняка было тогда очень трудно. Вспоминая тот эпизод, она думала, что неправильно истолковала выражение его лица. Вероятно, оно не было холодным и бесстрастным. Просто он пытался сдержать свои эмоции.
Господи, как ей сейчас плохо.
Какой она была тупицей!
Не дойдя до двери, Кейт остановилась. Ей не хотелось туда возвращаться. Во-первых, ее настроение и раньше было не вполне подходящим для вечеринки, а теперь ей меньше всего хотелось объяснять Бьянке, куда исчез Бен.
Кроме того, она была босой и не хотела искать туфли в темноте.
Кейт вынула из сумочки сотовый телефон и позвонила в местную компанию такси. Потом отправила сообщение на телефон Бьянки, чтобы дать ей знать, что она уезжает. Бьянка получит сообщение позже, когда не сможет выбежать и попытаться расспросить Кейт об отъезде.
Потом она уселась па скамейку рядом с площадкой для игры в крокет, под старым дубом. Луна на небе до сих пор стояла довольно низко и выглядела в два раза больше обычного, как изображение на открытке в стиле ар деко. При соответствующих обстоятельствах она бы выглядела невероятно романтично.
Но не сегодня ночью.
Не для Кейт.
Кейт вздохнула и откинулась на спинку холодной твердой скамейки из сварочного железа. Так испортить и себе и Бену сегодняшний вечер! Как только она приехала, у нее появилось скверное чувство, что будут неприятности. Сначала она объяснила это тем, что никогда особенно не любила больших вечеринок, но теперь спросила себя, не было ли это предчувствием.
Прошло долгих десять минут, прежде чем наконец приехало такси. Она села в машину и назвала шоферу адрес, потом откинулась на спинку прохладного винилового сиденья.
— Получили удовольствие от вечеринки? — спросил шофер, маленький худой мужчина с копной седых волос.
Она подняла глаза и увидела, что он выжидательно смотрит на нее в зеркало заднего вида.
— Было отлично, — машинально ответила она. — Устроители наверняка собрали много денег на исследования рака груди.
— Хорошее дело, — сказал шофер. Он явно был настроен поболтать о том о сем. — Им болела моя жена. Выжила. Прошло семь лет. — Он постучал костяшкой пальца по голове и со смешком добавил: — Все равно что по дереву.
Кейт улыбнулась. Приятно было услышать хоть что-то веселое.
Такси подпрыгивало несколько минут, проезжая по усыпанной гравием аллее. В машине раздавалось только звучание «Джорни» с атмосферными радиопомехами.
Интересно, кому теперь хуже, ей или Бену?
У Кейт был ответ на этот вопрос. И она знала, что должна снова извиниться перед Беном.
— Извините меня, — сказала она шоферу. — Мне нужно сделать крюк.
Бен сидел в машине перед домом родителей, спрашивая себя, какого черта он здесь делает и как ему остаться и закончить то, что начал, пребывая в здравом рассудке.
Ему не хотелось здесь находиться. Ему хотелось жить другой жизнью. Он всегда ненавидел здешнюю жизнь за ненадежность. Теперь его точка зрения подтверждалась шатким положением матери.
Он не знал, сколько времени просидел, глядя на широкое техасское небо. Может быть, десять минут, может быть, два часа. Но когда в зеркале заднего вида он увидел фары, а вскоре к его машине подъехало такси, он удивился так, что забыл о своих размышлениях.
Он вышел из джипа. Его ослепили яркие фары такси.
«Кто это, черт возьми?» — было первое, что пришло ему в голову.
Но второй мыслью было: «Кейт Грегори». Он это понял раньше, чем она вышла из такси.
Конечно, это была Кейт. Она хотела, чтобы он закончил то, что начал вместе с ней. У нее был план, а он все испортил своим отъездом.
Но он имел полное право уехать. Не будучи ничем ей обязанным.
Его не волновало то, что сегодня вечером она в нем ошиблась. За последние несколько дней он обнаружил, что относительно него Кейт ошибалась всю свою жизнь.
Это не так уж много значило. В целом.
Для него имело значение то, что она считала, будто он способен из озорства застрелить собственного пса. Потому что ему было скучно и нечем заняться.
Потому что ему хотелось показать собственную жестокость.
Нет, его потрясло и расстроило не только это обвинение, а и то, что она ни во что не ставит его как человека.
— Чего ты хочешь, Кейт?
— Я приехала извиниться. — Она заплатила таксисту, и он умчался в ночь, оставив их наедине.
— Ты уже это сделала.
Она выпрямилась, вздернула подбородок и взглянула ему прямо в глаза.
— Я приехала сделать это снова. И снова. Пока ты мне не поверишь.
Он покачал головой и переступил с ноги на ногу.
— Не то чтобы я тебе не верил. Ты не так ужасна, чтобы не раскаиваться после такого обвинения. Ты не чудовище.
— Спасибо. — У нее был неуверенный вид.
— Но ты ужасно плохо разбираешься в людях.
— Подожди-ка минутку…
Он отмахнулся от ее возражения.
— Ты совершила много ошибок, Кейт, но хуже всего твоя неслыханная уверенность в том, что ты можешь с полным правом обвинять кого-либо в таких вещах, о которых тебе были не известны все факты.
— Но я думала…
Он приподнял бровь.
— Я просто… ошиблась.
Бен чуть не улыбнулся. И она тоже. Но он удержался от улыбки. Не мог так легко позволить ей сорваться с крючка.
— Тебе больше нечего сказать? — немного помолчав, спросил он.
— Что еще я могу сказать?
Он пожал плечами.
— Тебе виднее.
Кейт проглотила слюну. Казалось, она пыталась найти нужные слова.
И тут Бен заметил, что она босая. Вопреки здравому смыслу он сказал:
— Садись в машину.
— Что?
— Садись в машину, — повторил он, указывая на свою старую «тойоту». — Я отвезу тебя домой.
— Тебе незачем это делать.
— Ты босая, на тебе вечернее платье, у тебя нет куртки и явно нет здравого смысла. Ты не можешь бродить по пастбищам в таком виде. — Он снова кивнул в сторону джипа. — Садись. Иначе я почувствую себя виноватым, а из-за тебя мне и так есть над чем подумать сегодня вечером.