— У тебя одежда в крови, — я посмотрел на Арабелль.
— И не только, — она подняла руки, которые тоже были в крови. — Надо бы поторопиться домой, пока нас не остановили полицейские в таком виде.
Я усмехнулся, и мы поспешили к машине.
Я открыл для Арабелль водительскую дверь, но прежде чем она успела сесть, взял её за руку и повернул лицом к себе. Нежно провёл ладонью по её щеке, и мы оба вздрогнули от пробежавших по нам маленьких электрических разрядов.
— Ты всё ещё хочешь помогать в исцелении людей? — я скользнул большим пальцем по крошечному уколу на пальце Белль, и ранка тут же затянулась.
— Ты всё ещё можешь исцелять? — удивилась она.
— Да, — кивнул я и притянул её к себе. — Элизабет оставила мне силу исцелять. Исцелять, но не принимать на себя раны.
— Значит, ты так и будешь продолжать выходить по ночам и лечить людей?
— Да, но для этого мне требуется помощник…
Арабелль посмотрела на меня.
— Ты хочешь нанять меня помощницей? — улыбнулась она.
— Не совсем, — и я не в силах больше сопротивляться притяжению, нежно коснулся губами губ Белль. — Нет, я не хочу нанимать тебя. Я хочу жениться на тебе.
— Ох, — Белль обняла меня за шею и ответила на поцелуй, тоже больше не сдерживая себя.
Когда же всё отошло на второй план, она нехотя прервала поцелуй и улыбнулась мне. — Да, я выйду за тебя замуж. Я же так люблю тебя, Таддеус Уолкер.
Эпилог
Год спустя
Арабелль
Я повесила последние украшения на гигантскую ель, которую Таддеус срубил и установил в гостиной у камина.
Отступив, осмотрела свою работу.
Таддеус подошёл ко мне сзади, обнял и скользнул ладонью по моему маленькому округлому животику.
— Выглядит неплохо, — усмехнулся он.
Дрожь удовольствия от его прикосновения пробежала по моей спине.
— Ты развесил гирлянды на улице?
— Всё сделано, — муж развернул меня лицом к себе и поцеловал в губы.
— Только зачем? — усмехнулся он. — Их всё равно не видно проезжающим по главной дороге.
Я коснулась ладонью его щеки и улыбнулась.
— Мне всё равно. Их увижу я. И они сделают меня ещё чуточку счастливее.
— Значит, простоять на лестнице час на морозе того стоило.
— Ну конечно, — улыбнулась ему. — Спасибо.
Наша малышка толкнулась в животе под ладонью Таддеуса, и он просиял.
— Ух ты, наша малышка такая сильная.
— Как и её папочка, — я положила руку поверх руки Таддеуса, переполненная любовью и счастьем.
Да, я самая счастливая в мире. У меня самый лучший муж и скоро появится наша крошка, которую мы с нетерпением ждём.
Я вспомнила нашу с Таддеусом маленькую свадебную церемонию. Друзей и родственников у нас не было, поэтому мы произнесли клятвы перед алтарём, а потом поехали во Флориду и провели чудесный медовый месяц на пляже в межсезонье.
— Ой, чуть не забыл, — Таддеус прошёл в столовую и взял со стола пакет. — Это пришло тебе.
— Что это? — улыбнулась я и вскрыла пакет. Из него выскользнула чёрная шапочка выпускника с красной кисточкой.
— Я подумал, ты заслужила это.
На глаза навернулись слезы. Я думала, что атрибуты выпускника не для меня, когда закончила колледж онлайн.
Слёзы заструились по щекам, и я обняла мужа.
— Я горжусь тобой, Белль, — прошептал Таддеус и нежно стер с моих щёк слёзы.
— Для меня очень много значит твоя поддержка.
Он приподнял мне голову за подбородок и поцеловал в губы.
— И я горжусь тобой за то, что ты не только закончила колледж, но и начала писать свою книгу.
— Я только на седьмой главе, — улыбнулась ему.
— Ну и что. Ты пишешь каждый день. Вот что важно.
— Даже если получается не очень хорошо?
Я не хочу обманывать себя. Знаю, чтобы стать хорошим писателем нужно много работать, но благодаря поддержке Таддеуса, я больше не боюсь потерпеть неудачу.
— Знаешь, я где-то слышал, — пожал плечами муж, — что писать книги, это всё равно что играть на пианино. Никто не становится мастером-виртуозом, впервые сев за пианино. Это ежедневная практика, которая с каждым днём делает тебя всё лучше и лучше.
— Я когда-нибудь говорила тебе, какой ты у меня замечательный?
— Не возражаю, если повторишь это снова, — он усмехнулся и этот звук, целительным бальзамом разлился у меня внутри.
Я положила выпускную шапочку на стол и подошла к другой стороне стола, где лежала большая головоломка. В прошлом году, на следующий день после Рождества, Таддеус купил ещё одну головоломку из двух тысяч частей, и мы сделали традицией работать над ней понемногу каждый день, в память о моём отце.